Великий русский композитор М.П. Мусоргский родился 9 (21) марта 1839 года в имении родителей в небольшом селе Карево Торопецкого уезда Псковской губернии. Здесь в Кареве и соседнем Наумове прошло его ранее детство, сюда он неоднократно возвращался. Род Мусоргских известен в Псковском крае с древних времен. Родоначальник фамилии, Роман Васильевич Монастырев, по прозванию Мусорга, происходил из князей Смоленских и считал себя потомком Рюрика. Он был внуком Андрея Юрьевича Монастыря, Рюриковича шестнадцатого поколения. Однако княжеское достоинство Мусоргских было утеряно еще в XV веке.
Первым педагогом будущего композитора была его мать - Юлия Ивановна Мусоргская (Чирикова), женщина умная и хорошо образованная. Под ее руководством мальчик делал большие успехи в игре на фортепиано. Уже в семилетнем возрасте он играл небольшие сочинения Листа, а в 9 лет сыграл большой концерт Фильда, к тому же времени относятся первые опыты музыкальной импровизации. Дарование сына радовало и отца - Петра Григорьевича Мусоргского, также горячо любившего музыку. Но никто из них не предполагал, что мальчик станет музыкантом. Ему готовилась другая участь. Все Мусоргские служили по военной части, за исключением отца композитора.
Впечатления детства, проведенного в деревне, определили направление и характер творчества Мусоргского. Няня рассказывала ему русские народные сказки, и он под их впечатлением импровизировал на фортепиано. "Няня, - писал Мусоргский в "Автобиографической записке", - близко познакомила меня с русскими сказками, и от них я иногда не спал по ночам. Они были тоже главным импульсом к музыкальным импровизациям на фортепиано в то время, когда я не имел еще понятия о самых элементарных правилах игры на фортепиано".
В Петербург семья Мусоргских переехала в 1849 году, и вскоре поселилась в доме Илличевской на Ново-Измайловском проспекте, 12. Отец определил 10-летнего Модеста и его старшего брата Филарета в Петропавловское немецкое училище. Тогда же будущий композитор начал заниматься фортепиано с А.А. Герке - одним из лучших петербургских педагогов. Мальчик быстро двигался вперед, с успехом выступал в домашних концертах и достиг выдающихся результатов. В 1852 году, следуя семейной традиции, Модест Мусоргский начинает военную карьеру и поступает в Петербургскую Школу гвардейских подпрапорщиков. В том же 1852 году, при содействии Герке, было опубликовано первое музыкальное произведение Мусоргского - полька "Porte enseigne" ("Подпрапорщик") для фортепиано. Все 4 года обучения военному делу он не оставлял занятий музыкой.
В июне 1856 года М.П. Мусоргский окончил Школу и, несколько месяцев спустя, был произведен в прапорщики лейб-гвардии Преображенского полка. Тогда же, в 1856 году, Мусоргский познакомился с А.П. Бородиным, который стал его близким другом. Зимой этого же года Модест Петрович знакомится с А.С. Даргомыжским, а через него (в 1857 году) с М.А. Балакиревым и Ц.А. Кюи, затем с братьями В.В. и Д.В. Стасовыми. Для Мусоргского, как впрочем и для всех членов будущей "Могучей кучки", Балакирев стал учителем и другом. Часто два музыканта играли в четыре руки симфонии Бетховена, произведения Глинки, Шуберта, Шумана. Балакирев помогал Мусоргскому в изучении композиции. Модест Петрович с жадностью изучал творчество классических и современных авторов, посещал концерты и спектакли. В нем пробудилась жажда к творчеству, созиданию прекрасного, стремление к совершенствованию в музыкальном искусстве, которое стало целью его жизни. Встречи с ними помогли талантливому музыканту определить подлинное призвание: он решает целиком посвятить себя музыке. В июне 1858 года, прослужив в армии лишь два года, Мусоргский выходит в отставку и становится активным участником творческой группы передовых композиторов, известной в истории под названием "Могучая кучка". Теперь он полностью мог посвятить себя творчеству, но остался без средств к существованию. Однако он был молод, здоров, энергичен, окрылен большими планами и дружбой с замечательными людьми. В это время Мусоргский жил интересами "Могучей кучки", принимал участие во всех собраниях, в исполнении новых произведений. К этому времени относится ряд крупных творческих замыслов.
В 1857 году Мусоргский сочинил фортепьянную пьесу "Souvenir d'enfance" и тогда же задумывал большую оперу "Ган Исландец" ("Han d'Islande") на сюжет В. Гюго, оставшуюся в проекте. Об этом сам композитор вспоминал впоследствии: "Ничего не вышло, потому, что не могло выйти". Это не удивительно, ведь Модесту было тогда только 18 лет.
Знакомство с Даргомыжским, Кюи, Балакиревым и музыкальным кружком последнего имело громадное значение для музыкального развития Мусоргского, ведь систематического музыкального образования он так и не получил. Немалую роль в его творчестве сыграла и его дружба с В.В. Стасовым, написавшим позднее биографию Мусоргского (СПб, 1894). Балакирев играл с Мусоргским в четыре руки, объясняя ему музыкальные формы и приемы оркестровки. Модест Петрович выступал в кружке не только как пианист, но и как превосходный певец-баритон. Хотя пению Мусоргский не учился, но обладал довольно красивым голосом и был неплохим исполнителем вокальной музыки. В 1858 году он написал два скерцо; одно из них, B-dur, было первым его сочинением, исполненным публично в 1860 году, в концерте Императорского Русского Музыкального Общества под управлением А.Г. Рубинштейна. Музыкальный кружок Балакирева оказал огромное влияние на артистическое развитие Мусоргского, выявив его настоящее призвание и заставив обратить более серьезное внимание на музыкальные занятия. Под руководством Балакирева Мусоргский читал оркестровые партитуры, знакомился с анализом музыкальных произведений и критической их оценкой.
Мусоргский оставил военную службу, но неимение средств к жизни и невозможность добыть их музыкальной деятельностью заставили его служить чиновником последовательно в Главном Инженерном Управлении (1863-1867), Лесном Департаменте (1867-1868) и в ревизионной комиссии Государственного контроля (1868-1880). На последнее место работы его устроил Т.И. Филиппов, большой его почитатель и наследник, по завещанию, его авторских прав.
В начале 1860-х годов Мусоргский совершил несколько поездок, обогативших его яркими воспоминаниями и впечатлениями. Январь 1861 года он провел в Москве, поразившей его красотой и величием исторических памятников, среди которых развертывалось действие его будущих "Бориса Годунова" и "Хованщины". Мусоргский хорошо понимал значение этих поездок. "Когда меняешь обстановку и окружающую среду - освежаешься, прошлое очищается, становится рельефнее и тогда смело разбирает прожитое", - писал он. Много народных типов запечатлелось в памяти композитора, и эти наблюдения дали драгоценный материал для творчества: "Подмечаю баб характерных и мужиков типичных - могут пригодиться и те и другие. Сколько свежих, не тронутых искусством сторон кишит в русской натуре, ох, сколько! И каких сочных, славных". Эти впечатления Мусоргский выразил в романсах 1860-х годов: "Светик Савишна" (на собственные слова) - являющаяся, по свидетельству Стасова, зарисовкой с натуры, "Колыбельная Еремушке" (слова Н.А. Некрасова), "Гопак" (слова Т.Г. Шевченко), "Семинарист" (слова Мусоргского).
Вслед за тем Мусоргский написал еще несколько романсов и принялся за музыку к трагедии Софокла "Царь Эдип". Последняя работа, однако, не была окончена, и только один хор народа у храма Эвменид из музыки к "Эдипу", дополненный в концерте К.Н. Лядова в 1861 году, был издан в числе посмертных произведений Мусоргского. Для оперной обработки Мусоргский сначала выбрал роман Г.Флобера "Саламбо", работал над музыкой к нему в 1863-1865 годах, но затем оставил и эту работу неоконченной. В незавершенной опере "Саламбо" проявилась тяга композитора к историческим сюжетам, связанным с народными движениями. В итоге, правда, Мусоргский написал лишь три картины, музыка которых в переработанном виде позднее почти вся вошла в его оперу "Борис Годунов".
Наряду с вокальной музыкой Мусоргский не забывал и об инструментальной. В 1867 году он задумал симфоническую поэму "Подибрат Чешский". Однако и этот замысел остался незавершенным, так как Мусоргский начал сочинять в начале июня оркестровую фантазию "Иванова ночь на Лысой горе" на сюжет народных преданий, которую писал сразу в партитуре и закончил 23 июня 1867 года. Талантливая фантазия "Ночь на Лысой горе" была закончена и инструментована Н.А. Римским-Корсаковым и с большим успехом исполнена в 1886 году в Петербурге; это - ярко колоритная картина "шабаша духов тьмы" и "величания Чернобога".
В июне 1868 года было сочинено первое действие комической оперы "Женитьба", на сюжет Н.В. Гоголя. Однако и она не была закончена, по причине, о которой сам автор говорил: "Женитьба" - это клетка, в которую я засажен пока не приручусь, а там - на волю". Этот смелый эксперимент Мусоргского в области декламационной оперы был закончен уже в XX веке - М.М. Ипполитов-Иванов в 1931 году досочинил и оркестровал "Женитьбу".
Настоящую известность М.П. Мусоргскому принесла опера "Борис Годунов". Он начинает работу над музыкально-исторической драмой по одноименной трагедии А.С. Пушкина в 1868 году. Годы, когда появился замысел "Бориса Годунова" и когда создавалась эта опера, - основополагающие для русской культуры. В это время творили Достоевский и Толстой, художники-передвижники утверждали приоритет содержания над формой в своём реалистическом искусстве. Верещагин создавал правдивые картины; великий портретист Репин обращался также к пейзажной и исторической живописи. Что касается музыки, то самым характерным в это время явлением была "Могучая кучка", которая поставила своей целью повысить значение национальной школы, используя народные предания для создания романтизированной картины прошлого. В сознании Мусоргского национальная школа представала как нечто древнее, поистине архаическое, неподвижное, включающее извечные народные ценности, почти святыни, которые можно было найти в православной религии, в народном хоровом пении, наконец, в том языке, что ещё хранит звучность далёких истоков. Вот некоторые из мыслей, высказанные между 1872 и 1880 годами в письмах В.В.Стасову: "Ковырять чернозём не впервые стать, да ковырять не по удобренному, а в сырье хочется, не познакомиться с народом, а побрататься жаждется... Чернозёмная сила проявится, когда до самого днища ковырнёшь..."; "Художественное изображение одной красоты, в материальном её значении, грубое ребячество - детский возраст искусства. Тончайшие черты природы человека и человеческих масс, назойливое ковырянье в этих малоизведанных странах и завоевание их - вот настоящее призвание художника". Призвание композитора постоянно побуждало его чувствительную мятежную душу стремиться к новому, к открытиям, что приводило к непрерывному чередованию творческих подъёмов и депрессий, с которыми были связаны перерывы в его деятельности. "До такой степени я становлюсь строгим к себе, - пишет Мусоргский Стасову, - умозрительно, и чем строже становлюсь, тем делаюсь беспутнее... На мелкие вещи настроения нет; впрочем сочинение маленьких пьес есть отдых при обдумывании крупных созданий. А у меня отдыхом становится обдумывание крупных созданий... так-то всё у меня в перекувырку идёт - сущая беспутность".
Либретто новой оперы Мусоргский пишет сам, сосредоточивая все внимание на развитии драматического конфликта между царем Борисом и народом. Либретто было признано неудачным, но, несмотря на многие шероховатости и промахи, "Борис Годунов" получился талантливым произведением, многие сцены которого (избрание Бориса на царство, корчма на литовской границе, рассказ Пимена, смерть Бориса, сцена у фонтана) блестят жизненностью, юмором, правдой и поэтической красотой.
"Борис Годунов" был закончен в 1869 году. Партитура была написана полностью. Она являлась центром, сосредоточением долгих исканий Мусоргского, который работал очень быстро, с огромным увлечением, буквально дышал каждой нотой. Правда, судьба оперы не стала легкой. Зимой 1871 года композитор вынужден был переработать оперу "Борис Годунов", которая первоначально Дирекцией императорских театров была "не пропущена" на сцену Мариинского театра. В связи с этим и дабы угодить цензорам Мусоргский добавляет в нее "Польский акт" и сцену под Кромами. В это время он жил бок о бок со своим другом Римским-Корсаковым. Оба работали с увлечением, как бы дополняя друг друга. В этой обстановке были закончены: Мусоргским - "Борис Годунов", а Римским-Корсаковым - "Псковитянка".
27 января 1874 года в Санкт-Петербурге, на сцене Мариинского театра под управлением Э.Ф. Направника состоялось первое представление "Бориса Годунова". Впервые в истории русской оперы Мусоргский использовал хоровой речитатив; мы как бы слышим разговор между отдельными группами хора. В некоторых музыкальных кружках опера Мусоргского была признана произведением образцовым, величайшим творением композитора. Но позже начались трудности. В течение десяти последующих лет "Борис Годунов" был дан 15 раз и затем снят с репертуара. Только в конце ноября 1896 года "Борис Годунов" снова увидел свет, но в несколько ином виде. Н.А. Римский-Корсаков исправил, переделал и переинструментовал заново "Бориса Годунова" и поставил его на сцене Большого зала музыкального общества (новое здание Консерватории), при участии членов "Общества музыкальных собраний". Фирма "Бессель и Ко." в Петербурге выпустила к этому времени новый клавираусцуг "Годунова", в предисловии к которому Римский-Корсаков объясняет причины, побудившие его взяться за эту переделку (плохая фактура и оркестровка). В Москве "Борис Годунов" поставлен впервые на сцене Большого театра в 1888 году.
Современники не оценили новаторства его произведений. Материальная необеспеченность и неудачи на композиторском поприще преследовали Мусоргского в эти годы. "Борис Годунов" надолго был снят с репертуара; другие его сочинения игнорировались артистами и публикой.
Еще в 1872 году, когда не была полностью завершена работа над "Борисом Годуновым", М.П. Мусоргский задумал новую оперу - "Хованщина". В то же время им были сочинены песни - "Кот Матрос", "Поехал на палочке" и некоторые другие, вошедшие позже в сборник "Детская" (1868-1872) - очаровательные сценки из детской жизни (на собственный текст). Здесь Мусоргский является простым, наивным и чистым как ребенок.
Летом 1875 года Мусоргский усиленно работает над 2-м действием "Хованщины". Исторический сюжет этой оперы, названной композитором "народной музыкальной драмой", был предложен композитору В.В. Стасовым. События оперы относятся к 1682-1687 гг., когда царевна Софья пыталась захватить власть в свои руки. Мусоргский показывает враждебные Петру силы - стрельцов, возглавленных князем Хованским, раскольников во главе с Досифеем и князя Голицына, любимца и ставленника Софьи. Но Мусоргский не ограничился тем, что показал враждебные Петру силы. Если Хованский стремился к царской власти, пытаясь поднять стрелецкий бунт, то стрельцы показаны как темная масса, используемая в чужих интересах. Раскольники не только фанатики и изуверы, но и мужественные люди, идущие на самосожжение, но не сдающиеся.
Новизна задач и приемов сказывается в "Борисе Годунове" и "Хованщине". Никто в музыке не захватывал так глубоко и так широко русскую жизнь, как Мусоргский. В своих исторических операх он дает целый ряд типов: и "преступного царя Бориса", и благочестивого старца-раскольника Досифея, и хитрого вельможу Шуйского, и старовера князя Хованского, и западника князя Голицына, и беглых монахов, и иезуита, и гордую Марину Мнишек, и Марфу-раскольницу, и чисто русский тип юродивого. Для всех этих типов он находил одинаково яркие краски и меткие штрихи. В его хорах народ живет полной жизнью: то он принижено молит Годунова принять царство, то, разгулявшись на свободе, глумится над царевым боярином, то умирает в религиозном экстазе (потрясающая сцена самосожжения раскольников в "Хованщине"). В операх Мусоргского ключом бьет народная жизнь, ярко изображается народный быт, раскрывается народная душа. Эти оперы, в сущности - трагедии, и притом трагедии не только отдельных личностей, но и народа, переживающего Смутное время начала XVII века или ломку старинных устоев при воцарении Петра. Не менее живо и ярко Мусоргский воплощал в музыке и комический элемент. Замечательна в "Борисе" по своему неподражаемому комизму сцена в корчме с подвыпившими беглыми монахами.
В сюжетах из отечественного прошлого он искал ответы на современные вопросы. "Прошедшее в настоящем - вот моя задача", - писал он Стасову. Одновременно Мусоргский ставил своей целью воплощение "тончайших черт природы человека", создание психологических музыкальных портретов. Он стремился к самобытному, истинно национальному стилю, для которого характерны опора на русское крестьянское искусство, создание соответствующих духу этого искусства оригинальных форм драматургии, мелодии, голосоведения, гармонии и т.д. Одновременно с "Хованщиной", в середине 1876 года Мусоргский начинает писать лирико-комическую оперу по повести Н.В. Гоголя "Сорочинская ярмарка".
Последние полтора года жизни Мусоргского были очень тяжелыми. Пошатнувшееся здоровье, материальная необеспеченность мешали ему сосредоточиться на творческой работе. С февраля 1880 года, оставив государственную службу, он был вынужден добывать средства к жизни ремеслом аккомпаниатора в вокальных классах, организованных певицей Д.М. Леоновой. Еще до этого, в 1879 году, он совершил с ней концертную поездку по Украине и Кавказу, которая приободрила Мусоргского, принесла ему много новых впечатлений. Эти впечатления отразились в фортепианных пьесах, сочиненных в Крыму. Во время этой поездки Мусоргский наряду с произведениями других композиторов исполнял отрывки из "Хованщины", "Сорочинской ярмарки", а также свои романсы и песни. Тогда же, во время путешествия по югу была написана знаменитая "Песня о блохе". В квартире Д.М. Леоновой на набережной Екатерининского канала, 70, где композитор уже проживал в 1863-1865 гг., Мусоргский провел и последние месяцы своей жизни.
Лето 1880 года Мусоргский провел в Ораниенбауме, где продолжал работу над "Хованщиной" и "Сорочинской ярмаркой". 22 августа он сообщает В.В. Стасову, что "Хованщина" готова. Оставалось только оркестровать оперу. Но сделать этого он не смог. Оркестровку "Хованщины", грандиозной народной драмы, рисующей борьбу старой Московской Руси с новой, Петровской Россией, сделал в 1883 году Н.А. Римский-Корсаков, который вместе с тем приспособил её для сцены. Заслуга Римского-Корсакова в этом исключительно велика. Не будь его, "Хованщина" не утвердилась бы на сцене. Опера с большим трудом попала в театр. К цензурным трудностям присоединились дополнительные - невозможность изображения на сцене религиозных распрей. Царское правительство и синод преследовали раскольников и сектантов, усматривая в них потенциальных врагов.
Несмотря на все попытки Римского-Корсакова добиться постановки "Хованщины" на сцене Мариинского театра, опера была отвергнута. Она подверглась, по требованию цензуры, урезкам и переделкам. Из оперы были устранены наиболее "взрывчатые" сцены. Но и в таком виде она долго не могла попасть на профессиональную сцену. "Хованщина" впервые была исполнена на сцене Петербургского музыкально-драматического кружка в 1886 году, под управлением С.Ю. Гольдштейна; затем поставлена в частных антрепризах (Киев, 1892; Петербург, 1893). Но на нее продолжали смотреть подозрительно, а театры опасались ее несценичности. Спектаклем, доказавшим гениальность оперы, была постановка 1897 года с участием Шаляпина. Только благодаря Шаляпину в 1911 году осуществилась постановка "Хованщины" на сцене Мариинского театра под управлением А. Коутса. Этот спектакль стал поворотным в судьбе оперы.
Довести до конца "Сорочинскую ярмарку" (1875-1880) оказалось невозможным, так как из этой оперы в бумагах Мусоргского сохранились лишь немногие черновые наброски. После смерти Мусоргского над "Сорочинской ярмаркой" (1914-1917) работали А.К. Лядов, Ц.А. Кюи, В.Г. Каратыгин и др. Римский-Корсаков сделал новую редакцию "Бориса Годунова". В 1920-х гг. проведена большая работа (П.А. Ламм, Б.В. Асафьев) по восстановлению авторских редакций. Д.Д. Шостакович осуществил новые оркестровые редакции опер "Борис Годунов" (1940) и "Хованщина" (1959). Самостоятельный вариант "Сорочинской ярмарки" (1931) принадлежит В.Я. Шебалину.
В начале февраля 1881 года М.П. Мусоргский серьезно заболел. Помраченное сознание, эффект тревоги, страха, двигательное возбуждение, зрительные галлюцинации, потливость - налицо были все признаки белой горячки. 12 февраля Мусоргского разбил паралич. В начале марта Мусоргского, как бывшего военного, поместили в Петербургский Николаевский военный госпиталь на Слоновой улице, 63 (ныне - Суворовский проспект). Проведя две недели на больничной койке в отделении для душевнобольных, 16 (28) марта 1881 года Мусоргский скончался.
Один из его друзей, музыкальный критик Михаил Иванов, писал в некрологе: "Смерть Мусоргского явилась неожиданною для всех, как и смерть Н.А. Рубинштейна (умершего за пять дней до Мусоргского). Его организм был так крепок, что о серьезной опасности вряд ли можно было думать. Врагом Мусоргского была несчастная склонность к употреблению спиртных напитков, погубившая стольких даровитых русских людей. Эта пагубная страсть крепко держала его: она и довела его до могилы вместе с артистическими занятиями, всегда обусловливающими более или менее неправильную жизнь и, сверх того, усиленно действующими и на нервную систему. Мусоргский заболел, приблизительно, около месяца назад... Болезнь его была весьма сложная. У него оказалось расстройство печени, ожирение сердца, воспаление спинного мозга. Уход требовался большой, а для него домашняя обстановка не представляла никакой возможности. Трудно представить, в какой удручающей обстановке находился композитор при начале своей болезни. Он всегда жил богемой, но в последние два или три года отшатнулся чуть не ото всех и вел скитальческую жизнь. Перед болезнью он занимал комнатку где-то на Офицерской улице. Оставить его, больного и одного, в меблированных комнатах было немыслимо. Друзья решились поместить его в такое место, где бы за ним присматривали тщательно. Его передали на попечение доктора Л. Бертенсона. Чтобы изолировать больного и поставить его в наиболее удобные условия для лечения, его отвезли в Николаевский военный госпиталь. Доктор Бертенсон заботился о нем самым тщательным образом. Мусоргский лежал в отдельной комнате, г-н Бертенсон приходил к нему для осмотра ежедневно два раза. Друзья композитора, разумеется, тоже не оставляли его одного. Его постоянно навещали.
Лечение пошло успешно. Он стал быстро поправляться, и так решительно, что положительно не узнавали его; все надеялись, что он встанет на ноги и что прежняя жизнь сделается для него немыслимой. Для него были уже собраны деньги, чтобы обеспечить его поездку в Крым или за границу, где он должен был отдохнуть, оправиться как следует... И все-таки организм его от природы был столь крепок, что, поставленный в рациональные условия при заботливом лечении он стал быстро поправляться. Надеждам его друзей, однако, не суждено было оправдаться... Сделалось ясно, что рассчитывать на выздоровление более уже было невозможно. Руки и ноги его были парализованы. При других условиях и это бы еще не представляло большой важности, но при совокупности его недугов эти симптомы предвещали конец. Два последних дня жизни Мусоргского были для него продолжительной агонией. Паралич все более захватывал его дыхательные органы: он дышал с трудом, жалуясь на недостаток воздуха. Умственные силы, однако, не оставляли его до последней минуты. В субботу положение его было безнадежно. Но сам он не хотел верить в близость своей кончины. Когда зашла речь, каким образом оформить передачу г-ну Т. Филиппову права собственности на сочинения Мусоргского, то друзья его, ввиду его мнительности, даже затруднялись устроить дело так, чтобы оно не повлияло на больного. Равно боялись они, чтобы как-нибудь не попались ему на глаза номера тех газет, предупредительно заявлявших о безнадежности его положения, об его агонии. Мусоргский даже и в эти последние два дня заставлял себя читать газеты или приказывал держать их перед собою, чтобы быть в состоянии читать их самому.
В воскресенье ему сделалось лучше. Облегчение было временное и обусловлено разными подкрепляющими, прописанными ему средствами, но он обрадовался, и надежда снова проснулась в его сердце. Он уже мечтал поехать в Крым, в Константинополь. Весело рассказывал он разные анекдоты, припоминая события своей жизни. Он требовал непременно, чтобы его посадили в кресло. "Надо же быть вежливым,- говорил он,- меня навещают дамы; что же подумают обо мне?" Это оживление ободрило отчасти и друзей, но оно было последней вспышкой умирающего организма: ночь на понедельник он провел по обыкновению - ни худо, ни хорошо; в пять часов утра жизнь его отлетела. При нем не было никого, кроме двух фельдшеров. Они рассказывают, что раза два он сильно вскрикнул, а через четверть часа было все кончено...
Условия, при которых умер Мусоргский,- полное одиночество, больничная обстановка, в которой должен был угаснуть этот крупный талант, производили щемящее впечатление. Большая комната с выштукатуренными стенами смотрела неприветливо, несмотря на свою опрятность. Кроме самого необходимого - ровно ничего. Видно, что здесь, в самом деле, умирал человек богемы. Половина комнаты отгорожена серыми ширмами, за которыми помещается несколько кроватей; прямо перед входными дверями стоял шкаф и конторка, два стула, два столика с газетами и пятью или шестью книгами, из которых одна была трактатом Берлиоза "Об инструментовке": как солдат, он умирал с оружием в руках. Направо от дверей - небольшая кровать, и на ней лежало тело Мусоргского, покрытое серым больничным одеялом. Как он сильно изменился! Лицо и руки его, белые, как воск, производили странное впечатление,- словно лежал совсем незнакомый человек. Выражение лица, впрочем, спокойное; даже можно было бы думать, что он спит, если бы не эта мертвая бледность. Шевелилось невольно горькое чувство, невольно думалось о странной судьбе наших русских людей. Быть таким талантом, каким был Мусоргский, иметь все данные стоять высоко и жить - и вместо того умереть в больнице, среди чужого люда, не имея дружеской или родной руки, которая бы закрыла глаза".
Трудно найти в истории русской музыки другого композитора с такой трудной и несчастливой судьбой как Модест Петрович Мусоргский. В некрологе В.В. Стасов писал: "Мусоргский умер в самом расцвете сил и таланта. Как далеко еще до старческих годов и сколько надо было еще от него ожидать, глядя на его могучий талант, на его могучую натуру!" Талант Мусоргского, который принято называть "могучим" вырос и созрел под влиянием передовых общественных течений 1860-х годов, большое влияние на него оказали революционные идеи Н.Г. Чернышевского, ведущее положение эстетических воззрений которого - "Прекрасное есть жизнь" - легло в основу творческих принципов композитора. "Жизнь, где бы она ни сказалась, правда, как бы ни была солона, смелая искренняя речь к людям в упор - вот моя закваска, вот чего хочу, и в чем боялся бы промахнуться", - писал Модест Петрович в письме к В. Стасову в 1876 году.
М.П. Мусоргский был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, близ северной его ограды. Надгробие создавали на общественные пожертвования - гранитный портал с горельефным портретом, нотной записью монолога Пимена из "Бориса Годунова" - выполнили в 1884 году архитектор И.С. Богомолов и скульптор И.Я. Гинцбург. Художественная ограда надгробия не сохранилась.
М.П. Мусоргский - один из самобытнейших русских композиторов. Верный заветам Глинки и Даргомыжского, он пошел дальше их. Он горячо отрицал формулу: искусство для искусства. "Искусство есть средство для беседы с людьми, а не цель", говорил он в автобиографии. Музыкальные приемы Мусоргского новы и своеобразны. Он усвоил себе все особенности русской народной песни и хотя редко пользовался подлинными народными мотивами, но весь склад его мелодики, гибкой и характерной, носит чисто русский, народный отпечаток, сказывающийся в оригинальных, внезапных модуляциях, в ритмическом богатстве, и в самой форме, уклоняющейся от западных образцов. Главную силу вокального стиля Мусоргского составляет простая, правдивая, живая, выразительная декламация, вытекающая из естественной интонации речи и потому совершенно неотделимая от текста. В этом Мусоргский - прямой наследник Даргомыжского. Талант Мусоргского был многосторонний: он проявил его и в фортепьянных произведениях, и в оркестровых, не овладев, однако, техническими тайнами инструментовки. Он не прошел систематического курса композиции и упорно отказывался от консерваторской, гибельной, по его мнению, рутины. Поэтому технические недочеты у него часты, хотя их и не всегда можно отделить от его новаторских приемов, имеющих художественную ценность. Композитор стремился, чтобы в его произведениях "действующие лица говорили на сцене, как говорят живые люди..." "Постижение истории, глубокое восприятие бесчисленных оттенков народного духа, настроения, ума и глупости, силы и слабости, трагизма и юмора - все это беспримерно у Мусоргского", - писал В.В. Стасов.
