Известная финская поэтесса Эдит Ирене Сёдергран родилась 4 апреля 1892 года в Петербурге, на Выборгской стороне, в обеспеченной семье финнов, говорящих на шведском языке. Дед Эдит по материнской линии, владелец литейного завода Габриэль Хольмрус, купил своей дочери дом и большой участок земли недалеко от железнодорожной станции Райвола (ныне Рощино) на Карельском перешейке. Отец Эдит, инженер Маттс (Матиас) Сёдергран, был механиком на заводе Нобеля и директором лесопильни, но уже в 1895 году лесопильня была ликвидирована. Весной 1896 года Габриэль Хольмрус умер, оставив состояние около 160 тысяч рублей в деньгах и ценных бумагах; половину получила вдова, половину - его дочь Хелена Ловиса Сёдергран. Мать Эдит Седергран выросла в Петербурге, получила образование в гимназии Анненшуле.
Будущей поэтессе было всего 3 месяца, когда ее родители переехали в Райволу, где она и прожила большую часть своей жизни. Участок семьи Сёдергран находился на юго-западном берегу озера Онкамо. Между домом и водой простирался живописный сад, воспетый Эдит, где росли клены, рябины, лиственницы, березы и вязы. Берег круто спускался к воде. "На дне моего сада лежит сонное озеро", - писала она в одном из стихотворений. На противоположном берегу с крутыми обрывами и ущельями рос высокий сосновый лес и цвел вереск. Юная Эдит плакала, когда этот лес вырубали, чтобы строить дорогие виллы, она пишет об этом в своих школьных стихах на немецком языке. В доме, где жила маленькая семья, было не меньше двенадцати комнат. Семья Сёдергран была довольно богата, но их социальное положение было шатко, так как они не имели культурных традиций и, невзирая на то, что Хелена Сёдергран по образованию была выше многих из ее окружения, семья как бы жила в изоляции. В семье Сёдергран говорили по-шведски. По-фински Хелена Сёдергран говорила с ошибками, а в Райволе шведский язык был родным лишь для доктора Сулина и владелицы почты Ольги Фабрициус. Поэтому Седерграны держались обособленно.
До 1902 года семья жила круглый год в Райволе. Маттс Сёдергран, человек непрактичный и к тому же имевший пристрастие к алкоголю, в результате ряда неудачных операций растратил почти все деньги жены. Тем не менее, осенью 1902 года родители отдали Эдит учиться в самую престижную немецкую женскую гимназию Петербурга - Петришуле на Невском проспекте. Девочка училась хорошо, много читала Мюссе, Рильке, Стриндберга. До 1908 года мать и дочь жили в Петербурге и только летний сезон проводили в Райволе, а Маттс Сёдергран жил в Райволе круглый год.
Летом 1908 года умер от туберкулеза Маттс Сёдергран, а поздней осенью того же года выяснилось, что 16-летняя Эдит унаследовала болезнь отца. Она не успела окончить четвертую четверть седьмого, последнего класса Петришуле: мать забрала ее из школы и увезла в финляндский туберкулезный санаторий в городке Нуммела. В 1908-1914 годах Эдит лечилась в санаториях: в Нуммеле и в швейцарском городе Давосе. В этот же период она совершает с матерью поездки по Европе. И повсюду скучает о Райволе. В 1914 году они возвращаются в Райволу, где Эдит остается до конца своей жизни, совершив лишь несколько поездок в Петербург и в Хельсинки.
Она начала писать стихи еще в гимназические годы, в 15 лет, и пробовала писать на разных языках: из 238 школьных стихотворений 26 написаны на шведском языке, 5 на французском, одно но русском, остальные на немецком. "Я не знаю, кому я несу свои песни, я не знаю, на каком языке я буду завтра писать", - пишет Эдит в своем дневнике, но впоследствии она писала и печаталась только на шведском. Родная Райвола всегда была светлым островком в ее жизни. Здесь и настигла ее любовь. У Эдит начался роман с мужчиной на 16 лет старше ее, физиотерапевтом в Териоках. Их роман длился до поздней зимы 1915 года, когда он уехал на фронт. Больше они не увиделись никогда.
В 1916 году в Хельсинки вышел первый сборник Эдит Сёдергран. Он назывался просто "Стихотворения" ("Dikter"). Уже первый ее сборник стихов внес новые элементы в шведскую лирику. Дебют поэтессы шокировал большинство читателей и был осмеян финскими критиками. Это заставило ее замкнуться, углубиться в выдуманный ею фантастический мир. В её первых стихах есть юношеская меланхолия и страницы северной природы. Она прекрасно знала природу родных мест, которую постоянно одушевляла и наделяла человеческими свойствами. Деревья в ранних стихотворениях Седергран жили и любили, солнечные лучи одаряли нежным поцелуем, звезды всхлипывали. Счастье представлялось юной поэтессе бабочкой, а горе - птицей с большими черными крылами. Товарищи ее детских игр - берег, озеро, дерево детства. Но главное в ее лирике - интонация пророчества. Поэзия мыслилась ею как голос будущего, поэт - его предвестник: "Судьбой поставлена я часовым в предвестье солнца восхода..." ("Восход солнца"). Седергран пишет без оглядки на традиции поэтической формы, и это вызывает непонимание и резкую критику со стороны литературных кругов. В первом сборнике есть несколько рифмованных стихотворений. В дальнейшем Сёдергран отдает предпочтение верлибру. Именно она сделала верлибр полноправной частью финской лирики. Немногие тогда оценили новаторство Эдит Седергран. В первой книге Сёдергран много писала о природе, о своём любимом доме. Здесь и любовные стихи, тот их мотив, который проходит через всю её лирику,- контраст между мужским и женским ощущением любви.
Ты искал цветок
А нашел плод.
Ты искал родник
А нашел море.
Ты искал женщину
А нашел душу-
Ты разочарован.
Первая мировая война и февральская революция в Петрограде принесли в семью Сёдергран лишения и нищету. Эдит с матерью окончательно поселились в Райволе, в уединении. Здесь рождались очень автобиографические стихи молодой женщины, мечтающей о счастье, но угасающей от неизлечимой болезни. Как и другие, Эдит ожидала от революции светлого будущего, но то, что она увидела весной 1917 года на улицах Петрограда, насторожило ее. А главное, она не знала, что последний раз ходит по родным тротуарам Невского проспекта, по набережным Невы. Её жизнь разрезала новая граница. Недоступный теперь Петроград остался в России, а Райвола - маленьким островком в бушующей гражданской войной Финляндии. После февральской революции Эдит никогда больше не бывала в Петрограде. В ходе гражданской войны Райвола переходила из рук в руки, и Эдит с матерью оказались в водовороте кровавых событий.
Второй сборник стихов Сёдергран "Сентябрьская лира" ("Septemberlyran"), вышедший в 1918 году, в разгар гражданской войны в России и в Финляндии, так же как и первый, был жестоко раскритикован. Её новаторства и белого стиха не поняли, а космический размах ее мировосприятия приняли за бред душевнобольной. В предисловии ко 2-му сборнику Сёдергран дала свое новаторское кредо, изложенное с явным вызовом: "Что мое стихотворчество - поэзия, никто не может отрицать, но что это стихи, я и сама утверждать не хочу. Пытаясь придать ритм непокорным строчкам, я пришла к выводу, что силой образа и слова я владею лишь при полной их свободе от строгого ритма..." Она подтвердила, что не собирается отступать и подчинять свои стихи размеру. После издания второго сборника поэтессы в Финляндии разразился скандал. Стихи ее называли патологическими, а саму поэтессу - душевнобольной. В поддержку Эдит выступило несколько молодых литераторов, прежде всего журналистка Хагар Ульссон, которая написала в книге, опубликованной после смерти поэтессы: "Таков был культурный климат, столь скудна была культурная среда, в которой самая яркая личность в шведскоязычной поэзии Финляндии, страстный, гордый человек с горячей кровью, осуществляла дело своей жизни". А сама Эдит писала: "Я сильна. Я ничего не боюсь. Свет для меня - небо, Даже если погибнет мир - Я не погибну" ("Поля света"). Удивительно, но в самый мрачный период голода и гражданской войны она вдруг обрела второе дыхание, нашла новый источник силы, позволивший ее стихам воспарить над убогой действительностью, нищетой и унижениями.
Поэзия Сёдергран вызывала ожесточенные споры. Одни критики видели в ее стихах только больную фантазию, утверждали, что ее стихи не соприкасаются с земной жизнью. Другие, например, Хагар Ульссон и поэт Гуннар Экелеф, говорили, что ее поэзия намного реалистичнее, чем принято думать, что многие ее стихи связаны с окружавшей ее обстановкой и природой Райволы, занимающей в творчестве поэтессы важнейшее место, что можно понять, только побывав в Райволе.
Следующие два сборника стихотворений "Алтарь роз" ("Rosenaltared", 1919) и "Тень грядущего" ("Framtidens skugga", 1920) также отмечены экстатическим воспеванием прекрасного. Это призыв прорицательницы к "талантливым душам", к аристократам духа в стремлении объединить их и изменить мир. В этих стихах нет и тени жалоб. И все же наступило время, когда иллюзия триумфа уже не спасала ее. В это время гражданской войны, когда Райвола переходила из рук в руки, тяжело больная, полунищая Эдит увлеклась Заратустрой. Философия Ницше поддерживала Сёдергран и независимость, присущую ее личности. Стихи этих лет провозглашают триумф жизни. Но скоро власть Ницше, которым до этого она зачитывалась, над ней кончилась... Бедность, болезнь, скудость общения с внешним миром, отсутствие книг, слишком долгое душевное уединение вынуждают Эдит замкнуться в себе, приводят к депрессии. Она умолкает, находя утешение в общении с природой - деревьями, травой, цветами, птицами, ее котом. Она пьет "мудрость из сочных крон сосен", пьет "правду из сухого ствола березы", пьет "силу из самой тонкой травинки", порывая с бывшими кумирами:
…Фальшивой мудрости забудь уроки,
Теперь наставники твои сосна и вереск.
Из книг твоих любимых лжепророков
Мы славный разожжем костер на берегу,
Под ветром весело огонь запляшет….
Она начинает писать лишь летом 1922 года, работает над антологией шведскоязычной поэзии Финляндии, переводя ее на немецкий, переводит несколько стихотворений Бальмонта и Северянина на шведский. Из русских поэтов Э.Сёдергран особенно был близок Игорь Северянин. Она неоднократно восхищалась его поэзией, писала, что "такое высшее очарование может появиться только в России, также как балерина Анна Павлова и певец Ф.Шаляпин. Позже Сёдергран сделала много переводов И.Северянина для финско-шведского журнала "Ультра".
Образ Петербурга занимает большое место в творчестве Э.Сёдергран. Еще в школьных стихах звучит любовь к родному городу, его проспектам, фигурирует величавая Нева ночью, отражающая тысячи фонарей. Но в то же время воздух города душит ее туманами, а стены домов "как преграды взору". Для поэзии Сёдергран характерен всемирный размах. Чувство причастности к космическим силам звучит особенно в стихотворении "Триумф жизни" (1919):
"Чего бояться мне? Я дочь Вселенной.
Частица малая ее великой силы.
Мир одинокий в сонмище миров,
Звезда как точка окончанья жизни".
А рамки реальной жизни Эдит все более сужались. Болезнь прогрессировала. Последние годы она жила с матерью уединенно, в трудных денежных условиях в Райволе, в краю озер и поросших соснами холмов, в доме с мезонином и большой верандой. Старые деревья стояли вплотную, касаясь крыши. В доме царили кошки, любимого кота звали Тотти.
В последние годы жизни, после продолжительного молчания и депрессии, к Сёдергран вернулось вдохновение. Этому способствовало то, что группа молодых финских писателей, объединившихся вокруг журнала "Ультра", провозгласила её знаменосцем поэтического модернизма. Последние стихи Эдит Седергран, вошедшие в ее посмертный сборник "Страна, которой нет" ("Landet som icke ar"), изданный Хагар Ульссон в 1925 году, полны глубокого лиризма. Мать Эдит нашла после смерти дочери стихотворение, где она прощается с жизнью и переносится в "Страну, которой нет":
Моя жизнь была жаром заблуждений,
Но одно я нашла и завоевала -
Дорогу в страну, которой нет.
Она скончалась от туберкулеза в Райволе в восемь часов вечера 24 июня 1923 года в возрасте 31 года. По словам ее матери она умерла так же тихо, как жила и страдала. На похоронах на сельском православном кладбище присутствовало 20-30 знакомых, к удивлению которых мать Эдит, Хелена Сёдергран смогла угостить их кофе с пшеничными булочками. Хелена Сёдергран пережила свою дочь более чем на полтора десятилетия: в 1939 году эвакуация с Карельского перешейка отняла у нее последние силы…
Вначале на могиле Эдит Сёдергран стоял деревянный крест, позднее крест сменила красивая стела работы Вяйно Аалтонена, которая во время войны исчезла. В конце 1950-х годов два финских журналиста - Тито Колиандер и Оскар Парланд (родственник архитектора Парланда) приехали в Рощино и по описанию в книге Тидестрема нашли примерное место ее могилы. Здесь не раз проходили военные действия, все сровнялось с землей. От старой Райволы ничего не осталось: ни дома Эдит, ни знаменитого сада, ни православной церкви, ни кладбища, точного места ее могилы не знает уже никто. Судьба Эдит не была спокойной при жизни, ей было суждено родиться и жить на границе веков, государств, литератур, языков. Не дала судьба ей покоя и после смерти: три раза менялись границы над ее могилой, шумели войны, гремели разрывы снарядов... В 1960 году финны поставили на самом берегу озера новую стелу. На памятнике строки ее стихов:
Se har ar
evighetens strand
har brusar
strommen forbi
och daden
spelar i buskarna
sin samma
entoniga melodi.
(Вот это есть
берег вечности.
Здесь шумит
поток мимо.
А смерть
играет в кустах
свою собственную
однотонную мелодию.)
На торжественном открытии памятника присутствовали Александр Прокофьев, Вера Инбер, Михаил Дудин.
Неподалеку от могилы Эдит в 1992 году, в год ее 100-летнего юбилея, появился сидящий на гранитном валуне бронзовый кот Тотти (по-шведски правильнее Тутти) - полосатый любимец Эдит, которого застрелил Галкин, ее сосед по усадьбе. Говорят, Эдит очень горевала, похоронив его. По другой версии Тотти умер на могиле Эдит от тоски. Эта скульптура выполнена финским скульптором Ниной Терно на деньги общества Эдит Седергран с центром в Нэрпесе (Нарпио). По ходатайству этого общества, а также Союза шведскоязычных писателей Финляндии и Союза писателей Санкт- Петербурга установлены побратимские связи между Нэрпесом и Рощино, а нынешний парк, где находится могила поэтессы, получил ее имя.
Эдит Сёдергран - легендарное имя. За свою короткую жизнь она стала известным лириком, новатором, оказавшим большое влияние на скандинавскую поэзию. Сейчас Эдит Сёдергран называют наиболее читаемым и известным шведскоязычным поэтом Финляндии. Литературное наследство Эдит Сёдергран по объему невелико, но эстетика и техника ее стиха настолько сложны, что литературоведы и биографы вот уже более 80 лет ломают голову над изучением ее творчества. Стихи Сёдергран переведены на многие языки, на шведском и финском их читают давно. Поэтесса "серебряного века", Эдит Сёдергран была признана родоначальницей и самым ярким представителем финского модернизма. Могилу поэтессы в Рощино покажет каждый, но за исключением самих рощинцев и литературоведов, об Эдит Сёдергран, к сожалению, почти никто не знает.
