Великая княжна, цесаревна и герцогиня Голштинская, старшая дочь Петра Великого и Екатерины I, Анна Петровна родилась в Москве 27 января 1708 года. При рождении Анны ее мать была ещё просто любовницей Петра I. Как известно, брак Петра и Екатерины Алексеевны долго не был освящен церковью. И вот в 1712 году царь решил узаконить свой, начавшийся еще в 1703 году, сердечный союз. В феврале 1712 года в Петербурге, в скромной тогда Исаакиевской церкви, проходил обряд венчания. Два десятка моряков и их принарядившиеся жены толпились в тесном пространстве деревянного храма. Со стороны казалось, что это обычная свадьба жителя Адмиралтейской слободы - шкипера или артиллериста. На самом деле венчался русский царь Петр Алексеевич и его давняя боевая подруга Екатерина.
Присутствовавшие на церемонии венчания в церкви увидели любопытную картину. Жених и невеста шли вокруг аналоя, а за ними, держась за юбку матери, неуклюже топали две маленькие прелестные девочки. Одной (Анне) было четыре, другой (Елизавете) - три года от роду. Так были узаконены ("привенчаны") Анна и Елизавета - любимые дочери Петра, хотя мстительная народная память этой истории не забыла, и не раз императрицу Елизавету называли "выблядком", родившимся до брака, "в блудстве". Но Петру, как и в других делах, было наплевать на мнение народа, для которого он всегда держал наготове толстую палку. А в тот февральский день понять, что в Исаакиевской церкви венчали царя, можно было только по тому, что гости дружной гурьбой отправились не в аустерию "Четыре фрегата", а в Зимний дворец. Свадьба удалась - гостей не спаивали, как обычно это делал Петр, и в начале вечера уставших от церемонии девочек - Анну и Елизавету - няньки унесли спать во внутренние покои. Таким было первое появление в свете петровских дочерей.
Девочки росли, окруженные любовью и лаской родителей. Анна рано освоила основы правописания: уже в шестилетнем возрасте делала приписочки в посланиях к отцу. В письме, отправленном в июле 1714 года из Ревеля, Екатерина пишет Петру: "На сих днях получила я письма, к вашей милости писанные из Санкт-Петербурга от детей наших, в котором письме Аннушка приписала имя свое своею ручкою". Восьми лет Анна уже сама писала письма матери и отцу, подписывала их "Принцесса Анна", что вызывало бурный восторг царя. Значительное место в ее воспитании занимало изучение языков. Наставницей царевен Анны и Елизаветы была итальянка графиня Марианна Маньяни, состояли при них и виконтесса Датур-Дануа, сопровождавшая впоследствии Анну Петровну в Голштинию, и "мастер немецкого языка" Глик. Так с детства овладели царевны французским, шведским, итальянским и немецким языками. В архивах Петра I хранятся несколько поздравительных писем Анны к отцу, написанных по-немецки. Кроме языков, царевны обучались танцам у танцмейстера Стефана Рамбурга. В этой науке они весьма преуспели и танцевали превосходно. С большим изяществом и грацией порхали они по дворцовым залам - точно маленькие ангелы. Впечатление довершали миниатюрные крылышки, прикрепленные к платьицам за плечами девочек.
Иностранцы, бывавшие при дворе в начале 1720-х годов, поражались необыкновенной красоте подросших царевен. Темноглазая Анна отличалась от блондинки Елизаветы не только внешностью, но и нравом: была спокойнее, рассудительнее, умнее сестры, ее скромность и застенчивость всем бросалась в глаза. Впервые увидев ее, камер-юнкер Ф. Берхгольц записал: "Брюнетка - и прекрасная, как ангел". Как пишет современник, во время христосования на Пасху произошла забавная заминка. Когда знатный иностранный гость захотел поцеловать 14-летнюю Анну, то она страшно смутилась, покраснела, тогда как младшая, Елизавета, "тотчас же подставила свой розовый ротик для поцелуя".
Современники были в восторге от Анны. Один из них писал: "Это была прекрасная душа в прекрасном теле. Она, как по наружности, так и в обращении, была совершенным его (Петра I) подобием, особенно в отношении характера и ума, усовершенствованным ее исполненным доброты сердцем". По единодушному признанию современников, внешне Анна была похожа на отца. В записках одного из них, Лави, от 19 июня 1719 года, находим: "Старшая же принцесса вылитый портрет царя-отца, слишком экономна для принцессы и хочет обо всем знать". Даже ростом, что было сразу заметно, для женщины тогда довольно высоким (более пяти футов), Анна оказалась вся в отца. Сохранился и другой отзыв - голштинца графа Басевича: "Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание все смягчили в ней".
При этом все понимали, что девушки в царской семье - всегда разменная политическая монета: их выдают замуж за границу, чтобы державе получить с этого политический капитал. А он был очень нужен молодой петровской России, только что ворвавшейся под гром победных пушек Полтавы в высшее общество Европы. Это общество было исключительно монархическим, оно напоминало большую недружную семью, чьи члены все состояли в родственных связях, а корни династических древ европейских монархов переплелись, как корни растущих рядом деревьев. И Петр начал свое династическое наступление в Европе: женил сына Алексея на вольфенбюттельской кронпринцессе Христине-Шарлотте, выдал свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндского, а ее сестру Екатерину за герцога Брауншвейгского, завязал было переговоры с Версалем: младшая дочь Елизавета была почти ровесницей юного Людовика XV. О судьбе же старшей дочери, Анны Петровны, император молчал. Видно, жалея любимых дочерей, он все тянул с их замужеством, вызывая этим недоумение дипломатов и женихов.
Руки Анны Петровны добивались наследные принцы Испанский и Прусский, герцоги Шартрский и Голштинский. Один из них, герцог Шлезвиг-Голштейн-Готторпский Карл-Фридрих, уже три года околачивался в Петербурге в качестве жениха, правда, он не знал, которой из дочерей Петра, и все время гадал - черненькой или беленькой? Карл-Фридрих был родным племянником шведского короля Карла XII и мог со всем основанием претендовать на шведский престол. Собственные же владения герцога стали добычей Дании, и пока он был вынужден искать приюта в России. Карл-Фридрих приехал в Россию в 1721 году в надежде при помощи Петра Великого возвратить от Дании Шлезвиг и снова приобрести право на шведский престол. Ништадский мир (1721) обманул ожидания герцога, так как Россия обязалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции, но зато герцог получил надежду жениться на дочери императора, русской цесаревне Анне Петровне. Но не только Петр проявлял нерешительность, страшась остаться без дочек в пустом доме. Сами девицы тоже, как писал французский посол, "тотчас принимались плакать, как только с ними заговаривали о замужестве". Все это - верный признак счастливой семьи, которую страшит разлука.
Но в 1724 году Петр все-таки решился и выдал Анну за голштинского герцога. К этому шагу царя вынудили чрезвычайные обстоятельства. Осенью этого года выяснилось, что супруга Петра и наследница русского престола императрица Екатерина ему изменяет со своим обер-камергером Вилимом Монсом. Петр был обеспокоен не столько этой изменой, сколько будущим династии, судьбой своего огромного наследства. Он порвал завещание в пользу Екатерины и позвал к себе вице-канцлера Андрея Остермана. Дальше события стали разворачиваться стремительно: тянувшиеся несколько лет русско-голштинские брачные переговоры закончились в два дня, и 24 октября 1724 года молодых обручили. Судьба Анны была решена. 22 ноября 1724 года в Петербурге был подписан давно желанный для герцога брачный договор, по которому, между прочим, Анна и герцог отказались за себя и за своих потомков от всех прав и притязаний на корону Российской империи; но при этом Петр оставлял за собою право по своему усмотрению призвать к сукцессии короны и империи Всероссийской одного из рожденных от сего супружества принцев, и герцог обязывался исполнить волю императора без всяких кондиций. По этому же договору Анна сохраняла веру своих предков и могла воспитывать в ее правилах дочерей, сыновья же должны были исповедовать лютеранство.
Свадьба Анны имела большое внешнеполитическое значение. Еще в 1713 году Дания оккупировала Шлезвиг - часть суверенного герцогства Шлезвиг-Голштиния, имевшего выход к Балтийскому морю, что для России было очень важно. Петр, выдавая свою старшую дочь замуж за Карла-Фридриха, племянника шведского короля Карла XII, вмешивался в спор Дании и Голштинии, а также получал влияние на Швецию. Этим браком было положено начало периоду длительного влияния России в Северной Германии. Но это венчание имело и важное внутриполитическое значение. Если развернуть подписанный тогда брачный контракт, то можно найти в нем секретный пункт, который в момент подписания документа был скрыт от публики. Он гласил, что при рождении мальчика супруги будут обязаны отдать его Петру для назначения наследником. Так Петр - после отказа в наследстве Екатерине - хотел решить судьбу трона. И для этого не пожалел любимую дочь.
Сама Анна Петровна еще в 1721 году подписала отречение от всех прав на Российский престол, а в 1724 году - и на шведскую корону. Однако будущий сын Анны и Карла-Фридриха мог по закону претендовать сразу на три трона - в России, Шлезвиге и Швеции! Наверное, замысел Петра I удался бы, если бы царь дожил до февраля 1728 года, когда Анна родила мальчика, получившего имя Карл-Петер-Ульрих (это был будущий император Петр III). Но судьба не дала Петру дожить до этого светлого династического дня. До свадьбы оставались недели, когда случилось непредвиденное: царя Петра постигла болезнь и скоропостижная кончина.
В январе 1725 года Петр опасно заболел и незадолго до смерти начал писать: "Отдайте все...", далее продолжать не мог и послал за Анной, чтобы продиктовать ей свою последнюю волю; но, когда цесаревна явилась, император уже лишился языка. Есть предположение, что Петр, очень любивший Анну, хотел передать престол именно ей, хотя в силу брачного контракта ее не могли считать наследницей трона. Умирая в страшных физических муках в ночь на 28 января 1725 года, Петр все еще надеялся выкарабкаться, страстно, со слезами молился и отмахивался от подходивших к нему людей: "После! После! Я все решу после!"
Бракосочетание герцога с Анной совершилось уже при Екатерине I, 21 мая 1725 года, в Троицкой церкви на Петербургской стороне. Новая императрица устроила дочери пышную свадьбу. Вскоре герцог был сделан членом вновь учрежденного Верховного Тайного Совета и вообще приобрел вес. Во всё время царствования Екатерины I Анна Петровна с супругом пребывала в Петербурге и завещанием своей матери была назначена первым лицом в опеке малолетнего императора Петра II. Молодожены два года прожили при дворе Екатерины I, но как только она умерла весной 1727 года, жадный до власти А.Д. Меншиков вознамерился женить Петра II на своей дочери Марии. Меншиков поссорился с герцогом Голштинским, супругу которого не желала видеть на престоле противная Петру II партия, и буквально "вытолкал" дочь Петра вместе с ее мужем в Киль. Меншиков добился того, что герцог с Анной 25 июля 1727 года оставили Петербург и уехали в Голштинию. Перед отъездом от Анны потребовали расписку в получении денег в качестве приданого, но бумагу долго не принимали, потому что там стоял старый титул дочери Петра - "наследная принцесса Российская". Теперь она не считалась ни российской, ни принцессой, а так - отрезанным ломтем.
Молодые приехали в Киль, где жизнь Анны не заладилась. Муж, такой веселый и галантный в Петербурге, дома стал другим. Он оказался грубым, никчемным, склонным к гулянкам и пьянству. С какими-то приятелями и девицами он часто отправлялся на пикники. Герцог Голштинский не имел интереса к умственным занятиям, чтению, хотел лишь беззаботности и развлечений. "Многочисленные свои досуги, - писал Ф. Берхгольц в своих дневниках, - Карл наполняет или попойками, или пустейшими препровождениями времени. Он учреждает из своих придворных то форшнейдер-коллегию, то тост-коллегию, устав которой определяется мельчайшими подробностями всякого ужина. Вдруг устанавливается им какой-нибудь орден "виноградной кисти", а через несколько времени - "тюльпана", или "девственности", и он с важностью жалует шутовские их знаки некоторым приближенным".
Одиночество стало уделом беременной к тому времени герцогини Анны. Она, всю жизнь окруженная вниманием и заботой, не привыкла к такому обращению и стала писать жалобные письма домой, сестре Елизавете. Унтер-лейтенант русского флота С.И. Мордвинов вспоминал, что когда Анна передавала ему с оказией письма в Россию, то горько плакала. В одном из писем, которое привез Мордвинов, было сказано: "Ни один день не проходит, чтобы я не плакала по вас, дорогая моя сестрица!" Пребывание Анны Петровны на чужбине было печально: отношения с. супругом оставались холодными. 10 февраля 1728 года у Анны родился сын, Карл-Петер-Ульрих, будущий император Петр III, а 4 (15) марта 1728, едва достигнув двадцатилетнего возраста, герцогиня умерла в Киле от открывшейся скоротечной чахотки и родовой горячки.
После родов она чувствовала себя очень плохо, ее бросало то в жар, то в холод. В последний день своей жизни она горела жаром, металась в бреду, просила вина. Но выпить его она уже не могла. Во дворце поднялась суета, как на пожаре. Разослали во все концы Киля слуг за докторами, засветили огни дворцовой церкви, немецкий священник молился о герцогине по-латыни, а рядом, путая молитвы, ползала перед свечами ее верная слуга Ивановна. Но молитвы не помогли. "В ночи, в 21 году от рождения своего, горячкою преставилась", гласило официальное донесение. Впрочем, в своих "Записках" Екатерина II писала о смерти герцогини Анны в Киле: "Ее сокрушила тамошняя жизнь и несчастное супружество".
Перед смертью Анна просила об одном - похоронить ее "подле батюшки". Последнюю волю герцогини могли и не исполнить - в России уже дули другие ветры. На престоле восседал сын царевича Алексея Петр II, окруженный "старомосковской партией". В начале 1728 года двор перебрался в Москву, и многим стало казаться, что это навсегда, что безумная петровская эпоха - сон, а город, им созданный, - мираж над болотом. Но там, в Петербурге, жило множество людей, для которых новый город навсегда стал родным, городом их прижизненной и посмертной славы. И они не забыли дочь своего царя. В Киль из Петербурга за прахом Анны направились корабль "Рафаил" и фрегат "Крейсер". За телом герцогини пришли царевы "детки" - так ласково называл свои корабли великий Петр. Под сенью Андреевского флага любимая дочь Петра пустилась в последнее плавание домой. Гроб перевезли через Неву на галере, длинные полотнища крепа свисали с бортов, полоскались в невской воде. Ее похоронили в Петропавловском соборе 12 ноября 1728 года рядом с ее державными родителями.
Из Москвы на похороны "наследной русской Цесаревны" не приехал никто: ни император Петр II Алексеевич, ни придворные, ни дипломаты, ни министры. Не было даже сестры Лизоньки - той было недосуг: началась осенняя охота, и она в изящной амазонке на великолепном коне птицей мчалась за стаей гончих по подмосковным полям в окружении блестящих кавалеров. Но с Анной Петровной, русской цесаревной и заморской герцогиней, пришли проститься сотни петербуржцев. Это были корабельные мастера, офицеры, моряки - словом, верные товарищи и сослуживцы русского корабельного мастера Петра Михайлова. Им было невесело: правящий государь остался в Москве, Петропавловский собор стоял недостроенный, всюду по городу виднелись следы запустения, великую стройку бросили на произвол судьбы… Опять Россия оказалась на распутье, опять было неясно, куда она двинется.
В память о безвременно почившей Августейшей супруги, герцог Голштейн-Готторпский Карл-Фридрих в 1735 году учредил придворный орден Святой Анны четырех степеней с бриллиантовыми знаками. С 1738 года орден навсегда "переселился" в Российскую Империю, как и сын рано умершей цесаревны, ставший Императором Всероссийским Петром III Федоровичем.
Анна Петровна, хоть и прожила лишь 20 лет, оставила свой след в русской истории. После смерти Петра II эта ветвь романовского рода пресеклась. И именно с рождением герцога Голштинского Карла Петра Ульриха, в будущем императора Петра III и мужа Екатерины II, наследование престола по женской линии было продолжено. Анна могла бы стать русской императрицей, и кто знает, какой царицей она была бы на русском троне. Возможно, она была бы лучше, чем ее младшая сестра "Лизхен", которая, даже став императрицей Елизаветой Петровной, больше думала о нарядах, балах и охоте. С Анны, дочери великого Петра, и началась, собственно, многолетняя тесная династическая связь России и Германии.
