Русский писатель-публицист, литературный критик и революционер-демократ Н.В. Шелгунов родился 22 ноября (4 декабря) 1824 года в Петербурге, в дворянской семье. Его прадед и дед были моряками, отец служил по гражданскому ведомству. Отец Николая, Василий Иванович Шелгунов, умер, когда мальчику было 3 года, и оставил семью без всяких средств. Отец был человек суровый, и воспоминания о нем соединились у Шелгунова с воспоминаниями о розгах. Мать его, немка, урожденная фон Поль (умерла 2 июня 1876), наоборот, оставила сыну в наследство мягкость нрава, деликатность и аккуратность, которыми Шелгунов отличался всю жизнь. В возрасте 4 лет мальчика отдали в Александровский кадетский корпус для малолетних, расположенный в Царском селе; здесь он пробыл до девятилетнего возраста. От этой школы у Шелгунова остались воспоминания только о телесных наказаниях.
Школьные воспоминания Шелгунова сплошь представляют собой ту картину отношений, которая составляла сущность тогдашнего общества. Сознательного исполнения долга "не только за страх, но и за совесть здесь не было, потому что не было места ни личному убеждению, ни личному достоинству, ни вообще чему-нибудь, что могло бы нарушать простую гармонию системы". Шелгунов имеет полное право прибавлять эпитет "страшное" к ироническому выражению "доброе старое время". И теперь страшно читать в воспоминаниях Шелгунова сцены жесточайших расправ с 12-летними детьми. Рассказав один подобный случай, когда в дворянском полку директор Пущин засек воспитанника до смерти, Шелгунов прибавляет: "Пущин остался директором, чтобы не колебать дисциплины и уважения к власти". С точки зрения господствовавшей системы это было вполне последовательно. Пущин был виноват, но он совершил свою вину в качестве власти, а власть и вина были несовместимы в тогдашней системе. Эта безнаказанность властных людей придавала им самоуверенность, делала их "выше ростом", по выражению Шелгунова, и весьма вероятно, что угрызения совести были им совершенно незнакомы даже в самых ужасных случаях. Надо заметить, что случаи, рассказанные Шелгуновым, несмотря на всю свою выразительность, еще далеко не самые ужасные.
В 1833 году, окончив Александровский корпус, Шелгунов поступает в Лесной институт. Первый период пребывания в институте, когда он находился под управлением министра финансов Канкрина и не имел военной организации, оставил по себе хорошую память. Жить было легко и свободно; учились охотно. Преподаватели русской словесности А.А. Комаров (друг Белинского) и Сорокин, знакомили учеников с произведениями современной литературы и способствовали развитию любви к литературе. С введением военной организации порядки изменились, стали жесткими и суровыми. "Нас не воспитывали, а дрессировали; официальная наука была тоже дрессировкой", - отмечал он в воспоминаниях. Впрочем, по отзыву Шелгунова, и эта "военная цивилизация" имела свои хорошие стороны: развивалось чувство рыцарства и товарищества. Общее впечатление от пребывания в Лесном корпусе Николай Васильевич выразил словами: "Там нас хоть и муштровали, чисто по-военному, но приучали быть честными людьми". Шелгунов вспоминает: "Запершись в классе, мы передразнивали наше начальство, пели пародии на тропари, солдатские непристойные песни (из какой казармы они к нам попали - не знаю). Подобные молебны, в которых я хоть и не принимал прямого участия, но при которых всегда присутствовал и даже подтягивал в хоре, нисколько не помешали мне потом плакать над библией и мечтать сделаться проповедником".
Окончание института открывало перед Шелгуновым хорошие перспективы, и начало его жизненного пути, казалось, не предвещает никаких перемен. Он окончил институт с отличием в 1841 году, с чином подпоручика и званием лесного таксатора, то есть специалиста по определению товарной стоимости участков леса и поступил на службу в Лесной департамент, где и прошла первая половина его жизни и деятельности. Частые разъезды по службе давали ему возможность знакомиться с провинциальной жизнью. Летом он совершал разъезды по провинциям для лесоустройства, жил в деревнях; на зиму возвращался в Петербург и работал над теоретическим изучением своего дела. За девять лет службы в департаменте лесных дел Шелгунов побывал в различных местах России, где организовывал и направлял лесоводство. Поездки на Украину, в Белоруссию, Польшу, работа в центральных губерниях позволили ему не только в совершенстве овладеть своей профессией, но и увидеть жизнь различных слоев российского народа. Вопросам лесоводства посвящены первые литературные труды Шелгунова. Первые его статьи появились в "Библиотеке для чтения" (1845) и в "Сыне Отечества" (1847-1848). С издателем "Сына Отечества", К.П. Масальским у него уже были, по-видимому, какие-то связи, так как у Масальского жила двоюродная племянница Шелгунова, Л.П. Михаэлис, на которой он впоследствии (в 1850 году) женился.
В 1849 году Н.В. Шелгунов получил назначение в Симбирскую губернию для устройства лесной дачи, а зимой был оставлен при тамошнем управлении казенными землями, находившимися в Самаре. Самара в это время, по выражению Шелгунова, переживала медовый месяц своей гражданственности. В Самаре начинается его сближение с либерально настроенными выпускниками Московского и Казанского университетов. Он знакомится с революционно-демократическими идеями, которые всколыхнули передовую общественность после европейских событий 1848 года. В это время в России развивается движение за освобождение народа от крепостничества. Шелгунов чувствует необходимость не только глубокого осмысления передовых идей, но и потребность более близкого знакомства с теми людьми, что вели пропаганду революционных взглядов. Вскоре желание Шелгунова осуществилось.
Очутившись в провинции, Шелгунов жил в Самаре "человеком светского общества": бывал на вечерах и в собраниях, участвовал в любительских концертах, дирижировал оркестром. Унаследовав от отца музыкальные способности, он неплохо играл на скрипке и кларнете и даже писал легкие музыкальные пьесы (польки, вальсы и т.п.), но нот своих никогда не издавал и не печатал. Эта светская жизнь не оторвала его, однако, от его научных занятий, и там же, в Самаре, он начал писать "Историю русского лесного законодательства", которая вышла отдельным изданием в 1857 году. За нее он получил бриллиантовый перстень и премию от Министерства Государственных Имуществ.
В Самаре Шелгунов пробыл около трех лет. В 1851 году он вернулся в Петербург и снова стал служить в Лесном департаменте Министерства государственных имуществ. В это время у него завязались прочные отношения с литературными кругами; знакомство с Н.Г. Чернышевским и с поэтом-демократом М.Л. Михайловым скоро превратилось в тесную дружбу. С этого момента у Шелгунова устанавливаются широкие и прочные связи с кругом передовой петербургской интеллигенции. Можно сказать, что эти события и предопределили в дальнейшем судьбу Н.В. Шелгунова как революционера-демократа ("У меня тогда не было других мыслей и желаний, кроме желания переделать Россию сверху донизу и превратить ее в рай").
Следует отметить, что в начале 1850-х годов Шелгунов становится видным специалистом по лесоводству, автором капитальных трудов "Лесоводство", "История русского лесного законодательства", "Лесная технология" и др. За успешную научно-педагогическую деятельность он получает звание профессора. Однако преуспевающий в своей административной и научной карьере человек, он порывает с ней вскоре и устремляется в полную опасностей общественную борьбу. Этот крутой поворот в жизни и деятельности Шелгунова объясняется не только тем, что судьба свела его с литературными кругами "Современника" и "Русского слова", а затем и с такими деятелями как Чернышевский, Добролюбов, Герцен. Несомненно, встреча с Чернышевским, которого Шелгунов впоследствии назовет своим учителем, положила начало этому повороту. Как специалист лесного дела он понимал необходимость радикальной перестройки не только лесного хозяйства страны, но и всего ее социально-политического строя. Естественно, идеи революционных перемен, пропагандируемые трудами Герцена и Белинского, Чернышевского и Добролюбова находили большой отклик в молодом поколении 1850-60-х годов. Но свой выбор Шелгунов сделал сознательно, а не под влиянием "революционного романтизма", что нередко случалось с молодыми людьми того времени.
В начале 1856 года Шелгунову было предложено место ученого лесничего в Лисинском учебном лесничестве, которое было практическим классом для офицерского класса корпуса лесничих. Ученый лесничий должен был летом руководить практическими работами, а зимой читать лекции. К сложным занятиям, сопряженным с этим местом, Шелгунов считал себя неподготовленным и потому лишь в том случае соглашался принять место, если его отправят предварительно (на его счет) за границу для ознакомления с тамошним лесным хозяйством.
Весной 1856 года Н.В. Шелгунов уезжает из России и почти год изучает организацию лесоводства во Франции и Германии. Свое пребывание за границей он использует для установления связи с русскими политэмигрантами и знакомится в Лондоне с А.И. Герценом и Н.П. Огаревым, выпускавшими журнал "Колокол". Видимо, беседы с Герценом, имевшем в революционных российских кругах не меньший авторитет, чем Чернышевский, сыграли определенную роль в становлении исторических воззрений Н.В. Шелгунова. В Европе Шелгунов увидел новые для него буржуазные отношения, капиталистический строй, его государственность и идеологию. Шелгунов изучает организацию капиталистического производства и положение пролетариата. Собственные впечатления и знакомство с работой Ф.Энгельса "Положение рабочего класса в Англии" (1845) побудили Шелгунова дать краткое изложение этой книги и написать статью о положении французского пролетариата. Его статья "Рабочий пролетариат в Англии и Франции" (1861) будет первой попыткой популяризировать в России книги Энгельса.
Эта поездка завершила выработку миросозерцания Шелгунова. Уже будучи стариком, он вспоминает это время: "И какое это было восторгающее и ошеломляющее время! Я буквально ходил как в чаду, рвался куда-то вперед, к чему-то другому, и это другое точно лежало сейчас за шлагбаумом, отделяющим Россию от Европы". Он изучал за границей Россию по печатным книгам, признавался: "Я отыскивал сочинения о России, которой я не знал ни истории, ни географии". На первый взгляд это поразительно, почти невероятно: образованный русский офицер, видный ученый, не знает ни истории, ни географии своей родины и за границей отыскивает сочинения о России! Но тогдашняя Россия была переполнена подобными парадоксами. Уже в 1863 году, состоя под военным судом, Шелгунов разговорился с одним из членов суда, моряком, капитан-лейтенантом, причем оказалось, что этот капитан-лейтенант и член суда по политическому делу в первый раз услышал имя Стеньки Разина! Шелгунов сам говорит, что это может показаться невероятным, а тогда он так принял этот факт к сердцу, что принялся писать популярную статью по русской истории ("Россия до Петра Великого"). "И все это понятно, - говорит Шелгунов. - Я учился около того же времени, как и капитан-лейтенант. И у нас не включался в курс русской истории Стенька Разин, не был известен и Пугачев, а еще меньше сообщалось о каких-либо народных волнениях. История, которой нас учили, была история благополучия и прославления русской мудрости, величия, мужества и доблести. Оканчивалась она царствованием Екатерины II, а все последующее время представлялась нам в виде туманного пятна с вопросительным знаком". "Арсенал наших знаний, особенно общественных, был очень скуден, - говорит Шелгунов. - Было известно, что на свете существует Франция, король которой Людовик XIV говорил: "Государство - это я" - и за это был назван великим; знали, что в Германии, и в особенности в Пруссии, солдаты очень хорошо маршируют; наконец, краеугольное знание заключалось в том, что Россия - страна самая большая, богатая и сильная, что она служит "житницей" Европы и если захочет, то может оставить Европу без хлеба, а в крайности, если вынудить, то и покорить все народы". Вот что знал средний русский образованный человек.
По возвращении из-за границы, осенью 1857 года, Шелгунов продолжал службу в Лесном ведомстве. В том же году был назначен новый министр Государственных имуществ - М.Н. Муравьев (впоследствии граф). Отправляясь в ревизионную поездку по России, новый министр взял Шелгунова с собой, а по возвращении, оценив его познания и служебную деятельность, назначил его начальником IV отделения Лесного департамента, несмотря на его небольшой чин капитана. Это была самая горячая пора служебной деятельности Шелгунова. Новый министр, жесткий и требовательный, заваливал его работой, поручениями, неожиданными вызовами к себе, даже по ночам. Кроме того, в это же время Шелгунов редактировал газету "Лесоводство и Охота".
М.Н. Муравьев ценил своего подчиненного, но работать с ним было очень тяжело. Когда директором департамента был назначен племянник Муравьева и в департаменте "пошла ужасная кутерьма", Шелгунов решил оставить департамент, тем более что напряженная деятельность расстроила его здоровье. Но вместо отставки Муравьев дал ему годовой отпуск, с производством в подполковники, и в мае 1858 года отправил его для лечения за границу. На этот раз Шелгунов пробыл за границей около полутора лет; некоторое время он ездил вместе со своим другом Михайловым. По-прежнему Шелгунов много работал по лесоводству, изучая положение лесного хозяйства в западноевропейских государствах (он был с этой целью и в Швеции).
В 1859 году, по возвращении из-за границы Шелгунов составил проект преобразования Лесного Корпуса в высшее учебное заведение; некоторое время он состоял профессором Лесного института и читал историю лесного законодательства, но в это время служба уже потеряла для Шелгунова всякий интерес. По окончании года слушатели поднесли ему кубок с вырезанными на нем своими фамилиями. Вскоре ему предложили быть исправляющим должность вице-директора Лесного департамента, но к этому встретились какие-то препятствия, и тогда ему предложили место в Астраханской губернии, от которого Шелгунов сам отказался. К числу последних служебных работ его относится составленный им по поручению министерства проект изменения Лесного устава ("Материалы для лесного устава"), объяснительная записка к которому была помещена в "Юридическом Вестнике" Н.Калачева за 1861 год и статья "Законы о лесах в Западной Европе" (1861), также напечатанная в "Юридическом Вестнике". В марте 1862 года он вышел в отставку с чином полковника корпуса лесничих и полностью посвятил себя литературной деятельности, став, по собственным словам, "литературным пролетарием".
Еще до выхода в отставку, в 1859 году, Шелгунов стал сотрудничать в "Русском Слове". В это время на первом месте стояла идея "освобождения": за освобождением крестьян виделось освобождение от старых московских понятий. "Мы, - пишет Шелгунов, - просто стремились к простору, и каждый освобождался, где и как он мог. Эта реакция против государственного, общественного и семейного насилия, это "отрицание основ" совершалось во имя определенных положительных идеалов. Идеалы будущего носили характер не только политический, но и социально-экономический. Печать была в это время силой, и прогрессивная литература проводила в сознание общества идеалы будущего". Публицистическая деятельность Шелгунова началась в "Современнике" в то время, когда во главе журнала стояли Добролюбов и Чернышевский. В этом журнале появилась статья Шелгунова "Рабочий пролетариат в Англии и Франции" (1861), замечательная не оригинальностью содержания, а постановкой самой темы. До него о рабочем классе писал лишь В.А. Милютин, но в его время этот вопрос имел лишь отвлеченное значение. Статья Шелгунова справедливо считается первой по времени в своем роде. После перехода "Русского Слова" к Г.Е. Благосветлову, Шелгунов становится ближайшим сотрудником этого журнала: кроме многочисленных статей, он дает еще в каждом номере журнала внутреннее обозрение, под названием "Домашняя летопись".
В начале 1861 года Н.Г. Чернышевский пишет прокламации "Великорусc" и "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", где разъяснялся грабительский характер реформы, а Шелгунов (при участии Михайлова) взял на себя обращение к молодежи и солдатам. В обращении "К молодому поколению" говорилось об обманутых ожиданиях народа, звучал призыв к решительной борьбе с самодержавием: "Если для осуществления наших стремлений - для раздела земли между народом - пришлось бы резать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого". Прокламация была отпечатана в лондонской типографии " Колокола" в количестве 600 экземпляров. Деятельность Н.В. Шелгунова в это кульминационное время не ограничилась только составлением воззваний. Он пишет ряд статей на исторические темы, считая это дело весьма важным. В том же 1861 году Шелгунов вступил пайщиком при покупке газеты "Век".
Весной 1862 года жизнь Шелгунова меняется еще раз. Вместе с женой Людмилой Петровной он отправляется в Сибирь, на Казаковские золотые прииски в Нерчинск, где отбывал ссылку Михайлов, с целью организации его возможного побега. По просьбе редактора журнала "Русское слово" Г.Е. Благосветлова Шелгунов за время пути пишет ряд очерков о Сибири. Путевые впечатления и знакомство с сибирским краем отразились во многих работах Шелгунова. В своих статьях он, обращаясь к историческому прошлому, пытается понять характер территориальных приобретений России на Востоке, проводит сравнение путей европейской и русской колонизаций, делает выводы о хозяйственном использовании сибирской земли. Причину больших размеров Российского государства историк объясняет легкостью приобретения новых земель и восточным положением страны. "В команде Ермака, - сообщает Шелгунов, - было всего 540 человек, и такими малыми силами был разбит Кучум, покорена вся его страна". На приисках Шелгунов пробыл не долго. Вскоре после приезда он по приказу Александра II был арестован, привезен в Петербург и 15 апреля 1863 года заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, где и пробыл под следствием до 24 ноября 1864 года.
Н.В. Шелгунов обвинялся в связи с "государственным преступником" Михайловым, в составлении и публичном чтении прокламаций, в том, что "вел переписку с разжалованным рядовым В.Костомаровым", и в том, что "имеет вредный образ мыслей, доказывающийся не пропущенной цензурой статьей". 20 месяцев он был изолирован от общественной жизни. Но в камере Шелгунов продолжает работать, пишет статьи для "Русского слова". Так появилась работа "Цивилизации прошедшего и будущего", где говорилось о том, что всегда и везде находились люди, противостоящие деспотической власти. По цензурным соображениям статья вышла в свет под названием "Прошедшее и будущее европейской цивилизации". В тюрьме Шелгуновым был сделан и перевод "Всемирной истории" Ф.Шлоссера. Стойкое и умелое поведение Николая Васильевича в процессе следствия и на суде избавило его от каторги, но как противник царского режима Шелгунов был лишен звания полковника, полагающейся по чину пенсии и в ноябре 1864 года выслан на жительство под надзор полиции в Вологодскую губернию.
Он прибывает туда в декабре 1864 года и последовательно живет в Вологде, Тотьме, Великом Устюге, Никольске, Кадникове, снова в Вологде. Условия жизни в этих городах тяжело отзывались и на настроении, и на здоровье Шелгунова. Для "Русского Слова" в это время он писал очень много, но значительная часть пропадала, не пропущенная цензурой. 8 января 1866 года "Русскому Слову" было сделано предупреждение за статью Шелгунова, в которой "предлагается оправдание и даже развитие коммунистических идей, причем усматривается возбуждение к осуществлению названных идей". В 1867 году, когда был основан журнал "Дело", Шелгунов начал в нем сотрудничать с той же энергией, как и в "Русском Слове". Лишь в апреле 1869 года Шелгунову удалось выбраться из Вологодской губернии, да и то не в Петербург, а в Калугу. В мае 1873 года ему разрешено было переехать в Выборг, а в феврале 1874 года - в Новгород. Только в конце 1870-х годов Шелгунов получил доступ в Санкт-Петербург. После смерти Г.Е. Благосветлова в ноябре 1880 года он стал фактическим редактором "Дела", а при графе Лорис-Меликове был даже официально утвержден в этом звании, впрочем - ненадолго (до 1882 года).
В 1870 году Шелгунов откликнулся большой статьёй на смерть А.И. Герцена, которого ценил как одного из первых революционеров. С начала 1872 года Шелгунов начинает сотрудничать с петербургской газетой "Неделя" (издатель П.А. Гайдебуров), где печатают его "Заметки провинциального философа" и "Письма о воспитании". Высказывая свои педагогические идеи, он считает целью воспитания формирование сильного, цельного характера, что достигается "гармоническим развитием ума и чувства в суровой неподатливой среде". Размышляет Шелгунов и о современной ему российской жизни. В статье "Рабочие ассоциации" он анализирует существующий экономический порядок и приходит к мысли, что в России "есть полная возможность жить, не работая, за счет труда других", и далее: "общество должно, наконец, достигнуть той точки, когда люди, исполняющие наиболее полезный труд, будут играть и первую роль". В конце 1876 года административный надзор был, наконец, снят, и Шелгунову разрешили проживать в столице. Осенью 1879 года он возвращается в Петербург и входит в состав редакции журнала "Дело", где ведет раздел "Внутреннее обозрение" и редактирует публицистику.
Осенью 1882 года Н.В. Шелгунов вместе с Н.К. Михайловским, ведущим сотрудником "Отечественных записок", попадает на студенческий вечер, где обсуждали студенческие волнения. За это в начале 1883 года он вновь был заключен в Петропавловскую крепость и затем по распоряжению министра внутренних дел выслан в Выборг. Вскоре из-за незначительности проступка Шелгунову разрешили вернуться в столицу, а весной 1884 года, чувствуя ухудшение здоровья, он выезжает на лечение в Ниццу. Но эта поездка была прервана известием об аресте издателя "Дела" К.Станюковича и Николаю Васильевичу не удалось поправить здоровье - он возвращается в Петербург. К тому времени право на издание журнала приобрел некто Вольфсон и Шелгунов, не видя возможности дальнейшей работы, складывает с себя редакторские обязанности. После перехода "Дела" в другие руки, Шелгунов прекратил в нем сотрудничество.
Литературная деятельность Шелгунова в 1880-х годах носит иной характер. С грустью он смотрел на появление на исторической сцене "восьмидесятников"; оставаясь верным идеям 1860-х годов, он из публициста-пропагандиста превратился в обозревателя русской жизни. С 1885 года он начал работать в "Русской Мысли"; здесь ежемесячно появлялись его "Очерки русской жизни", пользовавшиеся большим успехом у читателей. Мнения Шелгунова в это время приобрели высокий нравственный авторитет; к его голосу прислушивались с особенным вниманием, как к голосу человека, много испытавшего и сохранившего непреклонную верность убеждениям своей молодости. В "Русской Мысли" появились и очень ценные воспоминания Шелгунова о 1860-х годах и их представителях.
28 июня 1884 года последовал очередной арест, и в результате судебного разбирательства Н.В. Шелгунов был лишен прав проживания в столице. Это означало новую ссылку на 5 лет, в Смоленскую губернию под административный надзор. Оказавшись в небольшом селе Воробъёво, он продолжает свою публицистическую деятельность и сотрудничает с либеральным журналом "Русская мысль". Этот московский журнал привлекал внимание передовых слоев русского общества. Здесь печатались Г.Успенский, Чехов, Короленко, Гаршин, Мамин-Сибиряк, Григорович, Златовратский, Эртель, Плещеев, Апухтин, Майков, редакция охотно переводила Г.Сенкевича и Э.Ожешко, но особую роль сыграло в судьбе издания участие Шелгунова. Нельзя не признать, что "Русская мысль" по составу сотрудников была наиболее интересным журналом 1880-х годов. Прошедшие события легли в основу воспоминаний Николая Васильевича под общим заглавием "Из прошлого и настоящего", где он не только описывает главные события прошедшей революционной эпохи и дает характеристики окружавших его лиц и соратников, но и высказывает, свое сочувствие революционному движению 1860-х годов. В силу этого "Русская мысль" отказалась в дальнейшем печатать продолжение мемуаров из-за цензурного запрета. Большое внимание Николай Васильевич уделяет вопросам экономического развития страны. В статьях "Женское безделье", "Государственное хозяйство" и других, он, обращаясь к историческому прошлому России, пытается объяснить существующее положение вещей, а где возможно, проследить историю того или иного экономического явления. Прекрасное знание русской жизни и личный талант Н.В. Шелгунова как писателя сделали его статьи и очерки весьма популярными у российских читателей. Об общественной значимости произведений Шелгунова говорит следующий факт. В период с 1884 по 1905 год распоряжением министра внутренних дел статьи Шелгунова наряду с сочинениями Чернышевского, Герцена, Добролюбова, Писарева для публичного чтения были запрещены. В Петербург Н.В. Шелгунов возвращается в 1890 году, но возвращается человеком глубоко больным. Сыграли свою роль ссылки, постоянные материальные затруднения, не сложившаяся личная жизнь, поистине огромная работа. Но и в таком состоянии он продолжает писать статьи, постоянно встречаться со студентами, представителями передовой интеллигенции и, что особенно важно, с рабочими.
В последние годы жизни Шелгунова здоровье его сильно пошатнулось. У него был рак в почках, что грозило ему голодной смертью. Но умер он не от этой болезни, а от воспаления легких, случайно простудившись на прогулке. Последние недели он жил больше неравным возбуждением: ему приятно было принимать многочисленные и самые задушевные выражения сочувствия со стороны многочисленных друзей, приятно было сознавать, что жил он и работал недаром.
Скончался Н.В. Шелгунов в Петербурге 12 (24) апреля 1891 года. Похороны Шелгунова на Литераторских мостках Волковского кладбища 15 (27) апреля вылились в многотысячную антиправительственную демонстрацию, в которой наряду с прогрессивно настроенной интеллигенцией и студенчеством приняли участие питерские рабочие. Они возложили на гроб Шелгунова венок с надписью: "Указателю пути к свободе и братству от петербургских рабочих", признав тем самым заслуги писателя и публициста перед русским освободительным движением. Эти похороны стали, пожалуй, самыми громкими в конце XIX века. Александр III был вынужден признать, что они явились смотром "революционных сил". Эти факты говорят о большом авторитете и популярности Николая Васильевича как общественного деятеля и публициста. К сожалению, историческое наследие Шелгунова должным образом его современниками оценено не было, но он получил высокое признание как один из наиболее видных писателей своего времени. Так, публицист В.Гольцев указывал: "С годами энергия и литературное влияние Шелгунова все возрастали. Своими "Очерками русской жизни" Шелгунов занимал едва ли не первенствующее место в нашей публицистике".
