Российский военный и государственный деятель, генерал от инфантерии И.П. Архаров родился 13 мая 1744 года в дворянской семье. Неизвестно, кто был основателем этой фамилии. По преданию, "родоначальник Архаровых выехал в конце XIV или начале XV века из Литвы в Россию, с князьями Патрикеевыми, потомками Гедимина". Представители рода Архаровых в конце XVII века служили в дворянах Московской губернии (Григорий Васильевич, Григорий Михайлович, Елизарий Дементьевич и Полуект Богданович) и в стольниках (один из них - Федор Григорьев). Архаровы не были родовитыми и служили в небольших чинах на незначительных должностях, отец И.П. Архарова в XVIII веке имел чин бригадира, и то пожалованный ему, видимо, при отставке.
У бригадира Петра Архарова и его жены Екатерины Алексеевны было два сына: Николай и Иван. Оба брата представляли собой весьма колоритные фигуры царствования Екатерины II и Павла I, и поэтому в преданиях и мемуарах, повествующих о Москве и России вообще последней трети XVIII и начала XIX века, они занимают заметное место.
Старший брат, Николай Петрович Архаров, родился 7 мая 1742 года, воспитывался дома, в 1754 году был зачислен в гвардию, начал службу пятнадцати лет от роду солдатом в Преображенском полку, лишь к двадцати годам получил первый офицерский чин. Началу его возвышения послужила командировка в 1771 году в Москву, охваченную ужасной эпидемией чумы. Тогда Москва представляла собой страшную картину. Вымирали целые кварталы, по улицам валялись трупы; колодники в масках и вощаных плащах цепляли их длинными крючьями, клали в телеги и вывозили за город. Дворянство уезжало из города в свои поместья, простой народ задерживали в карантинах, а многим и бежать было некуда. По Москве поползли слухи, что врачи по приказанию начальства нарочно морят народ, давая вместо лекарства яд. Начались нешуточные волнения в народе, ударили в набат, разъяренная толпа разбила карантины, был убит московский архиепископ Амвросий; укрывшийся в Кремле главнокомандующий Москвы, генерал-поручик П.Д. Еропкин отбил атаку только картечью. Екатерина II была обеспокоена положением в Москве и командировала в столицу своего бывшего фаворита генерал-фельдцехмейстера Григория Орлова, дав ему диктаторские полномочия. Орлов взял с собой докторов, полицейских и четыре гвардейских команды, одной из которых командовал Преображенский капитан-поручик Николай Архаров. И проявил себя Николай Петрович самым лучшим образом, даром, что по силе убеждения не было ему равных. Жестокими мерами Орлов усмирил волнения, открыл новые больницы и карантины, вместе с Архаровым сам ходил по больницам, требуя при себе сжигать вещи больных; грабителей, пойманных в выморочных домах, расстреливали на месте. Эпидемия пошла на убыль.
Архаров проявил себя энергичным и исполнительным офицером. Видимо, с помощью Орлова, с которым он был знаком ранее, Николай Архаров был переведен в полицию с чином полковника и назначен московским обер-полицмейстером. Именно эта должность принесла ему славу лучшего сыщика в Европе. В полицейской службе он нашел свое призвание. Он, как рассказывают современники, знал до мельчайших подробностей, что делается в городе, с изумительной быстротой разыскивал всевозможные пропажи. Несколько раз по случаю серьезных краж во дворце императрица вызывала его в Петербург, и тут он оправдывал свою репутацию лучшего сыщика. Рассказывают, что он удивительно умел ладить с народом, говорить красиво и понятно. Екатерина II с похвалой отзывалась о его деятельности, но при этом заметила: "Он хорош в губернии, но не годен при дворе". Отличился Архаров также во время следствия по делам пугачевского бунта в 1774 году. Он был распорядителем при казни Пугачева на Болотной площади. Когда чиновник читал обвинительный манифест с перечислением преступлений Пугачева, то при каждом упоминании его имени Архаров громко спрашивал: "Ты ли донской казак Емелька Пугачев?" - На что тот отвечал: "Так, государь, я".
Архаров не стеснялся в методах сыска и допросов и, как говорили, "с помощью самых оригинальных средств обнаруживал самые сокровенные преступления". О своем главном помощнике по фамилии Шварц, - одно имя которого держало в страхе Москву, - он говаривал: "Это малый ловкий и дельный, хотя душонка у него такая же, как и его фамилия". Не было дел, которые бы не раскрыл Архаров. О проницательности его слагали легенды, московские воры боялись Николая Петровича как огня. Говорят, что однажды в мясной лавке у мясника пропал кошелек с деньгами. Мясник сказал, что деньги украл зашедший в лавку писарь. Архаров приказал принести котел с кипятком, куда высыпал спорные монеты. После сказал: "Деньги принадлежат мяснику". Пораженный писарь в краже сознался. Разгадка же проста - Архаров увидел на воде жирные разводы и предположил, что деньги мясника, раз испачканы жиром. Н.П. Архаров умел читать на лицах людей и нередко, взглянув на подозреваемого, решал его правоту или виновность.
Помещение полиции, где производилось следствие и содержались подследственные, размещалось в Рязанском подворье, на углу Лубянской площади и Мясницкой. Этот дом еще застал В.А. Гиляровский, он знал, что в нем находилось, и, когда однажды (еще до революции), проезжая мимо, увидел, что дом ломают, спрыгнул с извозчика и вступил в разговор с рабочими. В очерке "Лубянка" он писал:
" -Теперь подземную тюрьму начали ломать, - пояснил мне десятник. - Я ее видел, - говорю.
- Нет, вы видели подвальную, ее мы уже сломали, а под ней еще была, самая страшная: в одном ее отделении картошка и дрова лежали, а другая половина была наглухо замурована... Мы и сами не знали, что там помещение есть. Пролом сделали и наткнулись мы на дубовую, железом кованную дверь. Насилу слома ли, а за дверью - скелет человеческий... Как сорвали дверь - как загремит, как цепи звякнули... Кости похоронили. Полиция приходила, а пристав и цепи унес куда-то".
Во времена Архарова все эти ужасы видели только те, кто туда попадал, но, конечно, слухи о происходящем там доходили до московского обывателя. Деятельность Николая Петровича Архарова как московского обер-полицмейстера долго жила в памяти москвичей. Средства, к которым он прибегал для открытия самых сокровенных преступлений, нередко отличались удивительной оригинальностью, дав канву многочисленным анекдотам о нем. Сартин - знаменитый парижский полицмейстер Людовика XV, писал Архарову, что "уведомляясь о некоторых его действиях, не может довольно надивиться ему".
За службу Н.П. Архарова не раз награждали, и он закончил ее кавалером всех российских орденов. Еще в 1777 году он был произведен в генерал-майоры, а после того, как в 1782 году был назначен гражданским губернатором Москвы, получил чин генерал-поручика (1783) и особняк для резиденции в Москве (в Зачатьевском переулке), где он прожил с 1784 по 1789 год.
Николай Петрович Архаров, как свидетельствуют современники, имел внешность крайне антипатичную и отталкивающую. Его же младший брат, Иван Петрович, был, по мнению многих, полной его противоположностью: любезный, мягкий, добрый. Многое в жизни братьев Архаровых было удивительно схожим. Так же как старшего брата судьба свела со старшим Орловым, младший Архаров был связан с младшим Орловым - Алексеем и с ним вместе принимал участие в похищении известной княжны Таракановой.
Службу в лейб-гвардии Преображенском полку Иван Петрович Архаров начал в 16 лет нижним чином, как и старший брат. Брату Николаю к тому времени исполнилось 20 лет, и он весьма успешно продвигался по службе. Николай вообще, в отличие от Ивана, был куда настойчивее и целеустремленнее. Окружающих поражал проницательностью и способностью к логическим заключениям. И стремлением выделиться, во что бы то ни стало. А Иван, как казалось многим, просто шел следом - по протоптанной старшим братом тропе.
15 марта 1774 года Иван Петрович Архаров был переведен в армию подполковником и находился в этом чине до воцарения императора Павла I. В 1788-1789 годах, в эпоху шведской войны, Николай Архаров, желая помочь правительству в изыскании средств защитить открытую русскую границу со стороны Финляндии, предложил организовать военную силу посредством набора мелкопоместных дворян управляемых им Тверского и Новгородского наместничеств, что особым указом правительства было приведено в исполнение. Посильную помощь в этом ему оказывал его брат Иван. Младший Архаров в 1784 году поселился в Москве, в доме брата во 2-м Зачатьевском переулке, д. 11/17 (в нем был позднее устроен Московский Дом ученых). Без присмотра брата он не оставался, протекцию ему Николай всегда и во всем составлял, однако и сам Иван не был так тих, как казался. Сам Николай с 1784 года исполнял должность генерал-губернатора Новгородского и Тверского наместничеств, нося в то же время (по поручению Екатерины II) звание директора водяной коммуникации.
Однако в последние годы царствования Екатерины Николай Петрович императрице чем-то не угодил, и отправлен был губернаторствовать в Тверь. Опала тут же настигла и Ивана Петровича, который также оказался в немилости и жил в тамбовской деревне.
Звезды вновь изменили свое расположение при восшествии на престол Павла I. Новый император в первый же день своего царствования (6 ноября 1796 года) вызвал Николая Петровича Архарова в Петербург. По Высочайшему повелению вместе с Ростопчиным он приводил к присяге графа Орлова-Чесменского в его же доме. Уже 9 ноября 1796 года Николай Архаров был произведен в генералы от инфантерии, причем Павел I снял с себя Андреевскую ленту и, возложив ее на Архарова, велел быть вторым, после наследника престола, генерал-губернатором Петербурга. В день коронования Павла I (5 апреля 1797 года) император пожаловал Николаю Архарову Анненскую ленту и 2000 душ крестьян. С этого времени Н.П. Архаров, приближенный к царю, начал свою игру за влияние на подозрительного и мнительного императора. Играя на болезненной подозрительности Павла и на его боязни заговоров, Архаров все время держал царя в постоянном беспокойстве своими доносами. Он сообщал ему самые пустые доносы, раздувал их, вселяя в Павла беспокойство, и в то же время успокаивал, выставляя на вид свою прозорливость и распорядительность. Одновременно истово и быстро исполнял все распоряжения императора, льстиво превознося их значение, как бы нелепы они ни были.
Получил свои награды от нового императора и младший из братьев. Иван Петрович Архаров, как и старший брат, был произведен в генералы от инфантерии, 1 декабря 1796 года украшен Александровской лентой, а в день коронования Павла получил 1000 душ, и назначен командиром Московского 8-батальонного гарнизона, к тому времени уже известного как "архаровский полк". Еще со времен стрелецкого войска это было старой традицией называть полк по имени командира. Так как московские генерал-губернаторы являлись также командирами Московского полка, то и гарнизонный полк москвичи называли между собой "архаровским", а солдат "архаровцами".
Когда Павел I высказал пожелание петербургскому генерал-губернатору Н.П. Архарову, что, мол, хорошо бы и во главе второй столицы иметь верного человека, тот тут же замолвил слово за своего младшего брата, и вскоре, в том же 1796 году, Иван Петрович Архаров, срочно произведенный в генералы, оказался в Москве военным губернатором. Так обе российские столицы оказались "архаровскими". Поселился Иван Петрович недалеко от прежнего места - на Пречистенке, 16. Дом его считался одним из самых приятных и гостеприимных в Москве. Хозяин радушно встречал гостей, а наиболее любимых заключал в объятья со словами: "Чем угостить мне дорогого гостя? Прикажи только, и я зажарю для тебя любую дочь мою!", которые, впрочем, уже стали притчей во языцех. Вот только не всем он казался добродушным и человечным, есть и другие отзывы. В своих "Записках" княгиня Е.Р. Дашкова описывает слежку за собой, причем агент "шпионил не по приказу императора, а по воле Архарова", и характеризует "господина Архарова-младшего" как человека, "которого император облек обязанностями и властью инквизитора, что вовсе не претило его грубой душе, лишенной человечности".
"Архаров - пишет его биограф, - зажил в Москве большим барином. Дом его на Пречистенке был открыт для всех знакомых и утром, и вечером. Каждый день у них обедали не менее сорока человек, а по воскресеньям давали балы, на которые собиралось все лучшее московское общество; на обширном дворе, как он не был велик, иногда не умещались экипажи съезжавшихся гостей. Широкое гостеприимство сделало дом Архарова одним из самых приятных в Москве, чему особенно способствовала жена Ивана Петровича".
Литератор Сергей Глинка вспоминал архаровские торжества: "Тут в малом объеме был быт и блестящего, и среднего московского света; тут радушное гостеприимство встречало каждого приветом сердечным. Сюда спешили иностранные путешественники присматриваться к образу жизни большого общества московского. И как принимали их в стенах Москвы гостеприимной!" Всяких закусок и напитков было множество, но хозяин более всего на свете любил пиво. Налив первую кружку, обязательно с ней разговаривал:
- Пивушка!
- Ась, милушка?
- Покатись в мое горлышко.
- Изволь, мое солнышко.
К этому ритуалу гости относились снисходительно.
Губернаторство братьев Архаровых не ознаменовалось никакой административной деятельностью, по сути дела они исполняли обер-полицейскую должность: поощряли доносы, организовали сеть политического и уголовного сыска, причем их надзор распространялся на всех, даже высших лиц государства. Правда, в Москве сыск и шпионы Ивана Петровича действовали мягче, добродушнее, так сказать, по-домашнему. Порядок, который навели братья в столицах, имел и обратную, неприглядную сторону. Архаровцы ловили не только воров, не гнушались они и добром честных людей. Потому и слово это в русском языке имеет вовсе не положительный смысл.
Николай и Иван Архаровы были губернаторами около года, в 1796-1797 годах. Карьера братьев оборвалась неожиданно и анекдотично, и виною этому стало то, что Николай Петрович перемудрил в своем стремлении угодить и подслужиться к императору. Павел после коронации поехал осматривать литовские губернии, к его возвращению Архаров решил подготовить ему сюрприз. Приметив, как Павел радовался новой единообразной окраске всех шлагбаумов полосами черного, оранжевого и белого цветов, Н.П. Архаров "волею монарха" приказал всем домовладельцам Петербурга немедленно окрасить ворота и заборы по образцу шлагбаумов. Поднялось недовольство, к тому же перекраска повлекла за собой большие расходы: маляры за срочность работы брали втридорога. Павел вернулся из поездки, увидел повсюду одинаковые трехцветные заборы и спросил, что означает сия нелепая фантазия? Ему объяснили, что полиция, ссылаясь на монаршую волю, принудила обывателей к такой покраске. "Так что же я дурак, что ли, чтобы отдавать такие повеления!" - разгневался император и тотчас повелел братьям Архаровым выехать немедленно в свои тамбовские деревни и жить там безвыездно.
Когда Иван Петрович Архаров был выслан по высочайшему повелению из Москвы, то многие москвичи с ним приезжали прощаться и из чувства симпатии, и до некоторой степени для демонстрации, а Н.Карамзин привез даже целый мешок книг, чтобы в ссылке Архаров мог развлечься чтением.
Три года в своем богатом Рассказове Иван Петрович Архаров делил изгнание со своим братом. Лишь в 1800 году, незадолго до кончины императора, оба они получили дозволение поселиться в Москве и Петербурге, правда, вернулись они уже после смерти Павла. Александр I возвращению Архаровых не препятствовал, но ни на какие должности бывших губернаторов не назначил. Оба они опять поселились в Москве, на Пречистенке, где долго еще очаровывали москвичей своим широким радушием и гостеприимством, их дом Архаровых неоднократно посещал Александр I. Братья же пополнили собой то богатое неслужащее дворянство, с которого Грибоедов списывал портреты для "Горя от ума" и которые в истории так и остались с определением "Грибоедовская Москва". И если "Горе от ума" разлетелось по миру пословицами, то и Архаровы тоже пополнили число крылатых слов словцом, которое сейчас можно найти в любом современном толковом словаре: архаровец (разговорное, просторечное, бранное) - хулиган, озорник, отчаянный, беспутный человек.
Оба Архарова доживали свои дни вне службы. Старший из братьев, Николай Петрович, умер в своем тамбовском имении Рассказове в январе 1814 года. Его вдова, Екатерина Александровна, урожденная Римская-Корсакова (1755-1836), пользовалась большим уважением Александра I. Младший из братьев, московский генерал-губернатор, генерал от инфантерии Иван Петрович Архаров скончался в Санкт-Петербурге 4 (16) февраля 1815 года, оставив по себе память хлебосольного барина и сурового командира еще более суровых архаровцев. Иван Петрович был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. На его могиле был установлен гранитный саркофаг с медной доской; в 1836 году рядом похоронили его вторую жену Е.А. Архарову, а на ее могиле установили точно такой же саркофаг.
В первую очередь Иван Петрович Архаров был обязан своей славой брату Николаю, о котором можно было снимать фильмы в духе Джеймса Бонда. Тот обретался в Петербурге, при дворе, накоротке был с государем Павлом, служил и пользовался славой непревзойденного сыщика. Практически повторив всю жизнь и судьбу своего старшего брата, Иван Архаров делал свою военную карьеру исключительно благодаря постоянной протекции своего суперэнергичного старшего брата. Тем не менее, он тоже вошел в историю, пусть и не столь ярко, как его брат Николай. И хотя в должности военного губернатора Москвы он пробыл весьма недолго, своей деятельностью на этом посту он оставил глубокий след в истории Москвы: беспечно набранные им полицейские драгуны оказались такими головорезами и так плохо ладили с законом, что в московском быту утвердилось понятие "архаровцы".